Фаза ингибиторов

К концу вторых суток, когда местный воздух уже не так раздражал глаза и носы, зашел разговор о том, чтобы разбудить еще сколько-то спящих, – это позволило бы ускорить приготовления. Однако Баррас и Роза-или-Нет уже успели ввести демократические принципы, и вопрос был поставлен на голосование, закончившееся с небольшим перевесом отрицательно. Было решено продолжать строительство в прежнем темпе и разбудить очередную порцию беженцев, лишь когда будет что им показать, кроме многих акров скользкого камня, продуваемых ветром раковин и некрасивых груд отбросов.

Все двенадцать работали посменно, расчищая раковины и учась общению с «Косой». Сидра организовала интерфейсы для связи с кораблем, позволявшие свиньям пользоваться естественным языком, письменным кодом или абстрактными жестами. Интерфейсы представляли собой планшеты, защищенные от непогоды, способные выдержать падение на камни или недолгое пребывание в воде, и приспособленные под свиные пальцы.

Для свиней это представляло некоторые сложности, поскольку мало кому из них доводилось отдавать команды машине. Но с другой стороны, им не требовалось начинать с чистого листа. Я с радостью наблюдал, как они быстро преодолевают неуверенность, убеждая корабль создавать вещи, удовлетворяющие всем потребностям, а не просто сырье или полуфабрикаты. Процесс оборудования раковин набирал темп, и свиньи находили все более изобретательные и действенные решения, превращая заливаемые дождями и продуваемые ветрами оболочки в нечто пригодное для жизни. Казалось, вся та свобода воли, которой они были лишены в течение многих лет на Йеллоустоне, вернулась к ним за считаные дни.

Никаких трупов мы не обнаружили. Во время своего прошлого визита Сидра их тоже не нашла, но призналась нам, что искала не слишком тщательно. И у меня не возникало ощущения, будто я раньше видел здесь мертвые тела, хотя в этом отношении я мог полагаться лишь на эмоциональный фон таящихся в глубинах разума воспоминаний. Порой оттуда всплывала боязнь утонуть, но не страх встречи с непогребенным покойником. Возможно, я очень недолго пробыл в Первом лагере и его окрестностях, и весь мой существенный опыт ограничивался открытым морем.

Я сказал Сидре, что до того, как мы отправимся к жонглерам, хотелось бы посетить упомянутый ею памятник. Мне это казалось необходимой данью уважения. Сидра, однако, сочла это совершенно излишним. Одно дело – часовой полет на ее скиммере, и совсем другое – долгое и утомительное плавание на моторной лодке.

– Это не туризм, Клавэйн. Мы прилетели сюда не достопримечательностями любоваться.

– У меня такое чувство, будто мы ступаем по костям.

Сидра дала понять, что ее отказ окончателен.

– Как только будет благоприятствовать погода, отправляемся. Но не к памятнику. – Она пристально взглянула на меня. – Что ты надеешься найти? Теплое послание от брата, отпущение грехов с того света?

– Если бы я здесь уже бывал, то, возможно, оставил бы послание самому себе.

– Но не оставил, – бесстрастно сказала она. – Я бы его нашла.

На следующий день погода оказалась не мягче, чем в первую грозу, и в ближайшие пятьдесят два часа улучшения не ожидалось. Даже свиньям пришлось сбавить темп. Они уже отложили прокладку противоскользящих дорожек, которые изготовила по их просьбе «Коса», вокруг раковин и между ними, но из-за дождя, ветра и обжигающих глаза брызг морской пены работа на время приостановилась. Свиньи отдыхали, частью вернувшись на корабль, частью укрывшись в почти обустроенной раковине. Пора было полечить раны, вытянуть натруженные ноги, набить животы, поделиться историями и похвалиться достижениями. Тепла и горячей воды имелось в изобилии, и корабль обеспечивал едой и питьем в любых желаемых количествах и разновидностях. Скорпион, движимый духом солидарности, даже поучил свиней добывать водоросли: какие искать, каких избегать и как приводить собранные в относительно съедобный вид. Все это наводило на мысли об утомительно однообразной диете, но я вспомнил похожие уроки, которые мне – или человеку, который был не совсем мной? – довелось получить в Солнечном Доле. Мы постепенно находили удивительные вкусовые нюансы в небогатой пище, которую нам удавалось выращивать в пещерах, и эта способность различать тонкости усиливалась у каждого нового поколения.

Погода в конце концов улучшилась, хотя мы не осмелились сразу же отплыть – опасались, что за горизонтом близится нечто похуже. Но еще через день дожди и ветер окончательно сошли на нет, небо расчистилось, насколько хватало взгляда, а зеленовато-голубую поверхность моря едва шевелили волны. Воздух стал теплее и суше, и к вечеру засияли звезды, будто зажженные заботливыми богами фонари. Все мы смотрели на них с одной и той же мыслью: где-то во тьме среди этих ярких точек затаился враг; возможно, он слишком близок. Но пока мы были бессильны против волков, а потому старались загнать страх перед ними как можно дальше в недра сознания.