Фаза ингибиторов

– Думаешь, мы можем на нее положиться?

– У нас разные методы, разная философия. Она подобна молнии, а я – погоде. Но в этой операции она не подведет.

– И вовсе не потому, что ее как-то волнует моя судьба, – проворчал Пинки. – Или судьба свиней вообще.

– Похоже, я тебе не нравлюсь, – сказал я, – или ты меня просто не уважаешь. Вероятно, на твоем месте я вел бы себя так же. Но у меня такое чувство, что ты намного ценнее, чем кажется Сидре. И если она считает, что твоя жизнь стоит меньше моей, то ошибается.

Он скептически посмотрел на меня:

– Ты закончил, Вонючка?

– Да.

– Вот и прекрасно. Мне всю жизнь твердили, будто я что-то значу. Обычно секунд за тридцать до того, как я начинал кому-то мешать.

– Ты что-то значил для Невила Клавэйна?

– Он был не такой, как все.

– Я тоже не такой, – тихо сказал я. – Если ты что-то значил для него, то значишь и для меня.

Верхняя часть логова выглядела слишком замысловато, чтобы ее можно было назвать крышей, – мешанина разнообразных уровней и балконов, пересеченная лестницами и дорожками, ощетинившаяся остроконечными защитными сооружениями и вращающимися башенками с прорезями по бокам. Башенки следили за нашим приближением. Возможно, в них не содержалось ничего такого, что могло бы серьезно повредить шаттл, но намек был вполне ясен: нас может ждать далеко не радушный прием, с которого вряд ли стоит начинать отношения со Свиной Королевой.

В окружении шпилей и башенок виднелся ровный участок, отмеченный грубо нарисованным крестом и освещенный сигнальными огнями. Проскользнув между последними тросами, леди Арэх выпустила шасси шаттла и медленно опустилась на посадочную площадку.

– Думаю, стоит дождаться хозяев, прежде чем что-либо предпринимать, – сказала она.

Нам с Пинки пришло время надеть дыхательные маски, которые требовались для процедуры обмена. Мы взглянули друг на друга, не зная, что сказать. Возможно, отстраненное молчание помогало лучше вжиться в роль. Обезболивающее все еще действовало, но с каждым вздохом я чувствовал, что гемокласт вскоре вновь заявит о себе и нужно быть к этому готовым.

Из приземистого строения на краю площадки появились шестеро в масках и броне, вооруженные чем-то вроде длинных мушкетов, соединенных шлангами с баллонами, которые висели на спинах. «Огнеметы», – подумал я. Будто желая подтвердить догадку, один из местных поднял «мушкет» и выпустил язык голубоватого пламени.

– Что ж, прекрасно, – громко сказала леди Арэх. – Или кто-то мог подумать, что твои свинопасы явятся без оружия?

Мы с Пинки были готовы. Роза-или-Нет, Омори и леди Арэх тоже надели дыхательные маски. Омори и Роза-или-Нет первыми прошли через шлюз, взяв с собой оружие, но явно не видя необходимости демонстрировать его возможности. Сойдя с шаттла, Омори и Роза-или-Нет двигались по посадочной площадке, пока не оказались лицом к лицу с встречающими.

Мы с Пинки наблюдали за происходящим через расположенные возле шлюза иллюминаторы. Все встречающие были в масках – старомодных, кожаных, с круглыми застекленными отверстиями для глаз и похожими на рыло выступами в том месте, куда уходил воздушный шланг. Лишь через несколько секунд я с содроганием понял, что эти маски сделаны из кожи, снятой с голов свиней.

Я повернулся к Пинки, намереваясь выразить негодование.

– Оставь, Вонючка.

Между Розой-или-Нет, Омори и встречающими шел напряженный спор, а темой наверняка были окончательные условия обмена. Представители то одной, то другой стороны часто поворачивались спиной, делая вид, будто говорить больше не о чем, но все это была лишь игра, театр. Они нипочем бы не отказались от обмена в последний момент – так же, как и мы. Но обе стороны изъявляли вполне закономерное желание сперва увидеть товар.

Леди Арэх словно получила некий сигнал. Снаружи двое местных вернулись в здание, откуда снова вышли примерно через минуту, неся ящик. С ними был кто-то третий. Я мгновенно понял, что это сама Свиная Королева.

На ней был заскорузлый от крови кожаный фартук, с которого свисал целый арсенал мясницких орудий, а также другие предметы не столь очевидного назначения. Она оказалась выше ростом и шире в плечах, чем я ожидал. Ее броня выглядела более вызывающе, чем у остальных, а маска откровеннее выдавала свое происхождение: просто свиная голова, со ртом, рылом, глазами и ушами, задранная так, что между раскрытых челюстей виднелось лицо в дыхательной маске и очках. Если другие маски были сделаны из кожи, снятой с лиц гиперсвиней, то эта походила на атавизм, на генетического предшественника Пинки и ему подобных. Маска производила чудовищное впечатление. Ужас заключался не только в том, как грубо она была напялена на голову, но во вполне конкретном намеке, что такие, как Пинки или Снежинка, крайне мало отличаются от животных. До сего момента Свиная Королева казалась неким абстрактным противником, препятствием, стоявшим на нашем пути. Теперь же я видел перед собой воплощение безумия, которое следовало уничтожить, разум, в котором не осталось ничего человеческого.