Фазовый переход. Том 2. «Миттельшпиль»

Целые поколения высококвалифицированных специалистов тратили жизни на эту ерунду. Чего стоила хотя бы система доступа в основное хранилище. Дверь, способная выдержать даже направленный взрыв нескольких тонн (!) пластита, запиралась особо сконструированным кодовым замком, открыть который могли только собравшиеся вместе десять (!) членов правления хранилища, вводя каждый свою часть цифро-буквенной комбинации в определённом порядке. Порядок этот по какому-то алгоритму регулярно изменялся особым, только для этого предназначенным компьютером, не имеющим никакой связи с внешним миром и включаемым в нужное время специально на то поставленным оператором, тоже до невозможности засекреченным. Сами же члены правления каждый раз, непосредственно в шлюз-тамбуре перед дверью, получали свой «номерок» и предупреждение, что паузы между набором фрагментов кода не должны превышать одной минуты, иначе система блокируется и начинается расследование причин…

Жалея, что роботам доступна только имитация чувства юмора, а на самом деле рассмешить их невозможно, Воронцов хохотал в одиночку, по мере поступления всё новых и новых элементов этого безумного пазла, порождённого не то бюрократической паранойей, не то утончённым, в чисто британском стиле, сюрреалистическим остроумием некоего «сумрачного гения», озверевшего от беспросветной тупости окружающего мира.

Адмирал без всякого калькулятора, в уме, как привык на службе, посчитал восьмидесятилетние затраты на этот абсурд и получил итог. Не меньше четверти стоимости бдительно охраняемых сокровищ уже улетело как раз на собственную охрану. И никому из финансово-надзорных ведомств как-то не пришло в голову, что за сравнительно смешную сумму можно этих десять членов правления вкупе с оператором просто купить. Хранилище они откроют. А дальше-то что делать с грузом, требующим для своей перевозки сто пятьдесят железнодорожных вагонов или триста восьмиосных трейлеров? Спрятать похищенные сокровища негде, а довезти до ближайшего морского порта и погрузить на пароход – более чем малореально. Дмитрий вполне серьёзно думал, что просто сложить все эти слитки штабелем на подходящей площадке и назначить для охраны караульную роту было бы в тысячи раз дешевле и не менее безопасно.

Заодно он снова удивился, как нация с таким уровнем мышления своих «лучших представителей» смогла выбиться в «мировые гегемоны», даже при наличии теоретически почти невозможного сочетания природно-географических, политических и экономических условий. Словно на самом деле кто-то ставил эксперимент с гипотезой исследования «А что будет, если?..».

Ну, теперь «Братство» тоже переходит от локальных, вынужденных вмешательств в сюжет довольно бездарно написанной пьески к масштабной его правке. Как раньше режиссёры это делали, тот же Мейерхольд с гоголевской «Женитьбой» или «Лесом» Островского[150].

С курсантских лет, а то и раньше Воронцов помнил чеканную формулу: «Все самые сильные крепости берутся изнутри» (хотя и не совсем был с ней согласен). Но сейчас операция планировалась именно так. Ничего не штурмуя, не взламывая и уж тем более не вынося на поверхность.

Первым делом его андроиды отследили всю систему видеонаблюдения внутри хранилищ. Как Дмитрий и предполагал, девяносто процентов камер, а также масс-детекторов, инфракрасных барьеров и прочей следящей техники было установлено на пути от предзонника охраняемого периметра, на всём протяжении внутренних коридоров, маскирующих подземные этажи здания, на лестницах и в лифтовых шахтах.

Надёжно, с многократным перекрытием контролировались шлюз-тамбуры перед дверями хранилищ и подходы к ним. Имелись даже спрятанные в торцах коридоров пулемёты, простреливающие подходы к дверям сплошь, без «мёртвых пространств».

А вот внутри хранилищ – совсем другое дело. Видеокамеры там, конечно, тоже были, но всего по четыре на зал. И всё. Причём включались они только после того, как начинались манипуляции с дверными замками. Вот, пожалуй, единственно рациональное решение, отмеченное Воронцовым. На самом деле всё просто и разумно. Те, кому положено, вошли. Любой их шаг наблюдается в режиме реального времени и вдобавок записывается. И картинка, и звукоряд. Люди уходят. Сколько вошло, столько и вышло. Дверь закрывается. Освещение гаснет. Камеры выключаются. За чем и за кем наблюдать? Останься в хранилище некто «неучтённый», он просто-напросто умрёт через несколько часов – подвалы герметичны, вентиляция отключается вместе с освещением.

Вот оно и найдено, то самое «слабое звено».

О возможности проникать в наглухо запертые помещения, через пятиметровые бетонные стены и девяностотонные броневые двери, не догадывался даже «великий Гудини»[151].