Фазы гравитации

Костер догорел до углей. Было очень холодно. Бедекер натянул шерстяной свитер и старую летную куртку поверх. Мэгги устроилась рядом, кутаясь в толстый пуховик. Костер на дальнем конце опушки прогорел еще раньше. Молодежь разбрелась по палаткам. Томми, пошатываясь, вернулся в лагерь и без лишних слов полез в «шатер», который делил с Бедекером.

– Откровение, глава тринадцатая, стих шестнадцать и семнадцать: «И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их; И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя Зверя, или число имени его… Это число человеческое: число его шестьсот шестьдесят шесть», – процитировала Диди.

– Оно у вас на кредитке? – ахнула Мэгги.

– И на кредитке, и в каждой ежемесячной выписке, – подтвердила Диди серьезно.

– Ну, кредитка – это не страшно. Главное, не на лбу, – хмыкнул Бедекер.

Гэвин наклонился и подбросил веточек в костер. Россыпь сверкающих искр взметнулась в небо, смешавшись со звездами.

– Ничего смешного, Дик, – заметил он. – Откровение Святого Иоанна на удивление точно предсказало события, знаменующие начало эпохи бедствий. Код «шесть-шесть-шесть» постоянно мелькает в компьютерах… а также на картах «Виза» и «МастерКард». В Библии сказано, что Антихрист станет во главе европейской конфедерации из десяти наций. Может, оно и совпадение, но гигантский компьютер в здании управления Общего рынка в Брюсселе многие программисты так и зовут – «зверь». Он занимает три этажа.

– Тоже мне, аргумент, – фыркнул Бедекер. – Вспомни компьютеры НАСА в Ханствилле и Хьюстоне образца семьдесят первого года. Вот где бандуры! И означало это лишь несовершенство технологий, но не пришествие Антихриста.

– Да, но тогда еще не изобрели УТК, – парировал Гэвин.

– УТК? – Мэгги зябко поежилась под шквалистым ветром и придвинулась поближе к Бедекеру.

– Универсальный товарный код, – пояснил Гэвин. – Черно-белые полосочки на товарах. Как в супермаркете… лазер сканирует полосковый код и сообщает компьютеру цену предмета.

– Я отовариваюсь на рынке в Бостоне, – улыбнулась Мэгги. – Там и кассовых аппаратов нормальных нет.

– Скоро будут, – заверил ее Гэвин, растянув губы в подобие улыбки. – К девяносто четвертому году сканеры УТК будут повсюду… по крайней мере, в нашей стране.

Бедекер потер глаза и закашлялся от едкого дыма.

– Ладно, Том, допустим. Только сканер будет считывать код с консервированного супа или чипсов, а не с моего лба.

– Слыхал про лазерные татуировки? – тут же откликнулся Гэвин. – Пару лет назад Кит Фарелл, профессор Вашингтонского университета, изобрел лазерное ружье, чтобы метить рыб. Процесс занимает долю секунды, совершенно безболезненный и не оставляет видимых следов. Клеймо можно увидеть только в инфракрасных лучах. Государственные пособия уже выплачивают с литерами «Ч» или «Р», читай «чело» или «рука». Поверь, скоро правительство начнет метить самих граждан, дабы упростить процедуру.

– Зато на рок-концерты удобно станет проходить, – пошутила Мэгги.

Подставив лицо отблескам затухающего костра, Диди мягко продекламировала:

– Кто поклоняется Зверю и образу его и принимает начертание на чело свое или руку свою, тот будет пить вино ярости Божьей; и будет мучим в огне и сере пред святыми Ангелами и пред Агнцем, и дым мучений их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью преклоняющиеся Зверю и образу его и принимающие начертание имени его. Откровение, глава четырнадцать, стих с девятого по одиннадцатый, – пояснила она.

– Ничего себе! – ахнула Мэгги с благоговейным восторгом в голосе. – Вы помните всю Библию наизусть? Я в старших классах не смогла выучить и двух строф из «Танатопсиса» Брайанта!

Гэвин потянулся и взял жену за руку.

– Легче всего запомнить из Иоанна, глава третья, стих шестнадцать, семнадцать: «Не хочу смерти грешника. Уверуй в Господа Иисуса Христа, и спасен будешь. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир был спасен через Него»[1].

Несколько капель дождя упали в костер, и угли отозвались шипением. Небосвод померк, сделавшись черным, как стены каньона.

– Черт! – выругался Бедекер. – Плакала моя ночевка под открытым небом.

* * *

Лежа в тесной палатке, он думал про развод, чего в принципе старался не делать – слишком расплывчатыми и болезненными были воспоминания, как те два месяца в госпитале после крушения «F-104» в шестьдесят втором. Бедекер повернулся на другой бок, жесткая земля нестерпимо колола даже через мешок и подстилку. Рядом храпел Томми-младший, распространяя амбре «травки» и перегара. Снаружи по полотнищу забарабанил дождь. Неподалеку бурлила узкая, не больше ручья, речка Симаррон.

Официально развод состоялся в августе восемьдесят шестого, за две недели до двадцативосьмилетнего юбилея их свадьбы. Бедекер прилетел в Бостон на день раньше, вознамерившись погостить у Карла Бамбри, но забыл, что его с Карлом дружба уступает дружбе их жен. Пришлось ночевать в гостинице «Холидей инн» в Кембридже.