Фазы гравитации

За два часа до суда Бедекер нарядился в свой лучший летний костюм-тройку, который Джоан обожала и два года назад самолично помогала выбирать. Внезапно Бедекера осенило, в чем явится Джоан. Едва ли она купит новое платье по такому случаю – куда его потом носить. Любимое белое платье и строгий зеленый костюм отметаются. Значит, остается сиреневое – достаточно легкое, но официальное, а Бедекер ненавидел сиреневый.

Он быстро переоделся в шорты, синюю футболку и теннисные туфли. Нацепил напульсник с застарелыми пятнами пота и швырнул на заднее сиденье ракетку и упаковку теннисных мячей. Усевшись за руль, позвонил Карлу и договорился на игру в его клубе в половине пятого, сразу после заседания суда.

Джоан пришла в сиреневом платье. Бедекер перекинулся с ней парой слов до и после довольно короткого процесса, но разговор мгновенно выветрился из памяти. Чего не скажешь об игре – Карл выиграл все три сета со счетом 6–0, 6–3, 6–4. Причем каждая партия запомнилась в подробностях. После матча Бедекер принял душ, переоделся, побросал пожитки в старую летную сумку и отправился на север, в Мэн.

В полном одиночестве побывал на острове Монхиган, куда поехал – как сам потом догадался – лишь потому, что об этом всегда мечтала Джоан. Задолго до переезда в Бостон, даже еще раньше, в хьюстонской жаре, Джоан лелеяла мысль пожить на уединенном островке у побережья Мэна. Так они туда и не выбрались.

Особенно Бедекеру запомнилось возвращение с часовой лодочной прогулки на «Лауре Б». В двух милях от берега суденышко вошло в полосу тумана, вода оседала каплями на обводах и тросах. Все разговоры на борту стихли; даже малышня на корме забросила игры. Последние десять минут пути проделали в полной тишине. Проплыли мимо потрескавшихся бетонных плит-волнорезов и завернули в гавань. Крытые серой черепицей дома и мокрый причал то появлялись, то исчезали в капризном тумане. Над головой парили чайки, ныряя в кильватер и разрывая тишину пронзительными криками. Одиноко стоя у левого борта, Бедекер заметил на пристани людей, которых поначалу принял за изваяния – настолько застывшей была их поза. Лишь когда туман рассеялся, глаз различил яркие спортивные рубашки, панамы и даже марки фотоаппаратов, висевших на шее у «статуй».

Зрелище оставило странное чувство. Позже, правда, выяснилось, что толпа собирается встречать лодку дважды в день: туристы, что возвращаются на большую землю, островитяне, приветствующие гостей, наконец, отдыхающие, которые не знают, чем себя занять в отсутствие электричества и приходят просто поглазеть. Бедекер провел на острове три дня: читал, спал, исследовал тропинки и друидские леса, но не запомнил ровным счетом ничего, кроме пристани, тумана и молчаливых фигур, застывших изваяниями, точно древние призраки у врат Аида в ожидании новых душ усопших. Временами, когда тянуло воскресить в памяти развод и мучительный год, ему предшествовавший, Бедекер сразу представлял, как стоит на пристани в тумане и ждет…

Дождь перестал. Закрыв глаза, Бедекер прислушивался к журчанию реки на каменистых порогах. В лесу заухала сова, но в ушах по-прежнему звенели крики чаек над морем.

* * *

С утра Томми-младшего рвало. Высунувшись по пояс из палатки, он сучил ногами, содрогаясь от спазмов.

Натянув рубашку и джинсы, Бедекер откинул «свою» полу и выбрался наружу. Время подходило к семи, но в каньоне было еще темно и холодно. Чуть оклемавшись, Томми уронил голову на руки. Бедекер присел рядом, намереваясь помочь, но Диди уже хлопотала вокруг сына, протирая платком мокрый лоб и бормоча слова утешения.

Несколько минут спустя Мэгги присоединилась к Бедекеру и Гэвину у костра. Лицо девушки порозовело от умывания ледяной проточной водой, короткие волосы аккуратно причесаны. На ней были шорты цвета хаки и ярко-красная рубашка.

– Что с Томми? – Мэгги налила в походную кружку кипяток и стала размешивать растворимый кофе.

– Может, высота подействовала? – предположил Бедекер.

– Высота тут ни при чем, – фыркнул Гэвин. – Похоже, панки угостили его от души. – Он кивнул на дальний конец опушки, где кострище и примятая трава напоминали о соседях.

– Во сколько же они ушли? – ахнула Мэгги.

– Еще до рассвета. Когда и мы должны были тронуться, – съехидничал Гэвин. – Таким темпами опять сегодня не доберемся до вершины.

– И что теперь? – вклинился Бедекер. – Сворачиваемся и едем обратно?

– Ни в коем случае! – запротестовал Гэвин. – Глядишь, так даже лучше. Вот… – Он расстелил на валуне карту и ткнул в белую точку над каньоном. – Ночевать планировалось тут, но мы слишком поздно выехали и долго шли, поэтому лагерь разбили здесь. – Он указал на зеленый участок в нескольких милях севернее. – Значит, сегодня можно не спешить. Доберемся до плато и там заночуем. – Палец скользнул к юго-западу от пика Анкомпагре. – А в воскресенье утречком рванем обратно. Жаль, конечно, что мы с Диди пропускаем утреннюю службу, но ничего, поспеем на вечернюю.

– Где ты поставил вторую машину? – спросил Бедекер.