Фб-86

Ева с ужасом следила за каждым его движением, инстинктивно отступая к стене. Фредди вынул из коробки иглу и шприц, из кармана пиджака достал ампулу.

— Раздевайся!

Девушка сразу отрезвела. Губы от ужаса раскрылись, руки инстинктивно поднялись для защиты.

— Нет! Нет! Фредди! Помилуй меня! Фредди!

— Раздевайся! — снова приказал Фредди. Его глаза сузились, он медленно подходил к девушке.

— Фредди, умоляю тебя… — шептала Ева. — Послушай меня… Не будь таким жестоким…

— Раздевайся! — он уже был возле девушки. В его колючих, темных глазах горела жестокость. Он не сводил глаз с искаженного смертельным ужасом лица.

— Слишком много знаешь обо мне, слишком много, — прошипел он. — Ты должна замолчать! Но ты не умеешь молчать…

На лбу Евы заблестели холодные капли пота, грудь сжал какой-то ужасный спазм, сердце неистово колотилось, мысли бурлили в диком танце. Все ее существо охватило неописуемое отчаяние, но вместо слов с уст срывался только хрип. Девушка хотела броситься на Фредди, но все вокруг погрузилось в темноту, и она потеряла сознание.

* * *

Иштван нервно прохаживался по комнате. Теперь было ясно, в каком отчаянном положении он оказался. Сначала возникла мысль о самоубийстве. Другого выхода не было. Ведь он в ловушке. Если его вернут венгерским властям, суровая кара будет неизбежной. Его повесят!

Иштван сел к столу, обхватил руками голову и задумался. Никак не мог примириться с мыслью о смерти. Молодое, здоровое тело стремилось к жизни. В нем проснулась жажда свободы, которую еще больше разжигало осознание того, что он заключенный. Парень хотел быть свободным. Возможно, если бы материал надо было добывать не у Голуба, а у кого-то другого, он бы так не мучился. В конце концов, изобретение не является военной тайной, это врачебная работа, которая ничего общего не имеет с обороной, с армией. Тот материал, который Иштван принес в конверте, был военного характера. Это была военная тайна. Итак, он уже совершил преступление, его вина не увеличилась бы, если бы он похитил открытия Голуба, ведь профессор проводил опыты как частное лицо. Но Иштван не может обокрасть старика! Голубь сделал для него столько добра! Итак, остается один выход — бежать. Все равно куда, лишь бы вырваться отсюда! Только как? Днем это невозможно. К вечеру надо что-то придумать. Расположение комнат в вилле он знает. Если бы пробраться во двор, все было бы в порядке. По крытому бассейну можно перелезть через каменную ограду.

Мысли о побеге столь пленили парня, что он не замечал, как проходит время. У него возникло множество планов. Каждый из них Иштван разрабатывал до мельчайших деталей, но впоследствии отвергал, потому что в каждом был какой-то изъян. От плана побега через окно отказался, потому что в комнате не нашлось ни одного предмета, с помощью которого можно было бы выломать решетку. «Только через дверь можно выбраться», — решил он. Есть ему целый день не давали. Из этого он тоже сделал вывод, что они хотят сломить его сопротивление.

Иштван прилег на кровать. Время шло. Стемнело. Свет он не включал. В вилле была такая тишина, словно все в ней вымерло. Он устал от переживаний и не заметил, как уснул.

Была уже ночь, когда он проснулся. Взглянул на часы: пять минут первого. Вспомнил о плане побега. Терять ему нечего. Что будет, то и будет, он попробует.

Подойдя к двери, Иштван прильнул к ней ухом, прислушался. Ни звука. Тогда он начал бить кулаком в дверь. Никто не отзывался. «Может, вилла действительно пустая?» — подумал Иштван. Постучал. Прислушался. С лестницы как будто послышались шаги. «Да, кто-то идет», — мелькнула мысль. К двери приближались чьи-то торопливые шаги. Иштван волновался.

— Что вам надо? — спросил кто-то по-немецки.

— Хочу немедленно поговорить с господином полковником! — крикнул Иштван.

В замке щелкнул ключ. Дверь открылась, напротив стоял человек лет двадцати восьми, с огненно-рыжими волосами. На нем была клетчатая рубашка, свитер и узкие вельветовые брюки.

— Проводите меня к полковнику, — обратился к нему Иштван.

— Теперь нельзя, — зевнул тот. — Господин полковник приходит сюда только утром, и нечего…

Американец не договорил, потому что Иштван саданул ему ногой в голень. Тот застонал от боли и невольно наклонился, чтобы ухватиться за ногу. Иштван воспользовался этим моментом. Когда голова американца оказалась на уровне его груди, он изо всех сил ударил того кулаком в подбородок. Американец рухнул на землю как мешок. Иштван машинально втянул потерявшего сознание американца в комнату, порезал ножом простыню, одним куском заткнул ему рот, другим связал руки и йоги. Связанного отнес в ванную, положил ему под голову подушку и закрыл дверь ванной на ключ.