Фб-86

— Это было бы большой бедой для вас, молодой человек. В таком случае вы бы оказались перед двумя возможностями: первая — вас бы арестовали как коммунистического агента, вторая — вас бы выдали Венгрии. Я лично выбрал бы второй вариант.

— Пожалуйста, пусть будет так. По крайней мере все закончится. Лучше сидеть в тюрьме дома, чем у вас.

— Если бы речь шла только о тюрьме… — улыбнулся полковник. — Мужчина, неужели вы действительно не знаете, что вас ждет?

Иштван не в силах был больше сдерживаться. Доверчивость, которая туманом опутала его мозг, развеялась.

Мечта, которую он так долго лелеял, бесследно исчезла, радужные краски чудесных снов потускнели, превратившись в липкое, отвратительное месиво. Иштван почувствовал отвращение ко всему окружающему. Теперь он уже ясно видел взаимосвязь между отдельными фактами. В воображении мелькали как бы отдельные сцены хорошо знакомого представления. Иштван видел себя в жалкой роли среди умелых актеров, которые с ловкостью настоящих мастеров своего дела опутывают его, все больше затягивают в свои сети. С серого тумана воспоминаний вдруг возникло лицо Евы, он увидел Лайоша Паппа, сладкую физиономию отца Пала, капитана Клерка и других. Он почувствовал лютую ненависть к этим людям, которые подчинили его себе, воспользовавшись его простодушием. Но теперь конец! Он не поддастся им. Лучше отсидеть в тюрьме. Сколько ему могут дать за то, что перешел границу и принес одно письмо? Максимум несколько лет. Лучше отсидеть их, чем быть игрушкой в руках этих людей. В конце концов, еще не поздно начать новую жизнь.

Злость и ненависть кипели в нем. Жестокость, которую излучали глаза полковника, вызвала еще большую ярость. Губы Иштвана дергались, голос звенел страстно.

— Неужели вы не понимаете, полковник?! Я не буду выполнять никаких ваших указаний. Я ненавижу вас. Вы подло обманули меня, все время врали… и… и… теперь хотите, чтобы я был вашим послушным орудием! Вы хотите меня убить?.. Мне все равно, делайте со мной что хотите, бросайте в тюрьму, возвращайте в Венгрию. Лучше отсижу эти несколько лет.

— Несколько лет? Нет, дорогой друг! Речь идет не о нескольких годах. Ставка немного больше, речь идет о вашей жизни. Понятно?! О жизни, вы, недотепа!

— О жизни? — удивленно переспросил парень.

— А как вы думали? Вы тяжело провинились перед коммунистами. Знаете, какой вы материал принесли нам? Хотя это не имеет значения. Согласно вашим законам, наказание в таких случаях то же самое. А вы добровольно взялись за выполнение задания! Это факт, который вы не можете отречься.

— Неправда! — воскликнул парень. — Вы заставляли меня…

— Это несерьезные разговоры, в которые вы сами не верите. Чем бы вы смогли дома доказать свое утверждение? Впрочем, не стоит переливать из пустого в порожнее. — Полковник позвонил. В дверях появился Иоганн.

— Пригласите ко мне господина майора, — приказал Донован.

Иоганн молча поклонился и ушел. Через минуту в кабинет вошел тот самый человек, которого Иштван застал в кабинете с полковником.

— Материал готов, пленка проявлена?

— Да.

— Покажи!

— Пожалуйста, господин полковник! — майор передал Доновану папку. Тот быстро перелистывал страницы.

— Вот вам, посмотрите, что вы принесли! — сказал он, подавая папку Иштвану.

Иштван с интересом раскрыл ее. Сначала он не хотел верить своим глазам. Перед ним прыгали и мелькали увеличенные фотографии. С широко раскрытыми глазами, все больше приходя в ужас, лихорадочно перебирал он принесенные материалы. Перед ним были новейшие данные об организации вооруженных сил, мобилизационные планы, данные о вооружении, тайные приказы, директивы, протоколы закрытых совещаний. Ему стало дурно, он почувствовал, что теряет сознание. Лицо его побледнело, в голове помутилось, все вокруг закружилось, заплясало. Он искал слова, но изо рта вырывался только беспорядочный хрип. Какая… под… лость…

Полковник встал.

— Пойдем, — услышал Иштван его властный, ледяной голос.

Послушно встал и последовал за Донованом. Майор шел за ним. У Иштвана подламывались ноги. Хотя в комнате было тепло, он дрожал, как в лихорадке. Они прошли в затемненное помещение. Донован включил свет. Это был по-современному оборудованный кинозал.

— Садитесь, — приказал полковник.

Иштван машинально сел в кресло и закрыл глаза. Опять щелкнул выключатель. Свет погас. Тихо застучал киноаппарат. Иштван открыл глаза и от неожиданности вскрикнул. Он увидел себя на экране. За столом видов отец Пал. Услышал свой голос. Перед его глазами промелькнули кадры, снятые после его первого прибытия. Он снова увидел все, услышал свои разговоры с отцом Палом и капитаном Клерком. Ужасным было то, что он сам должен теперь признать, что Клерк не принуждал его приступить к выполнению задачи. Иштван закрыл руками глаза.