Фб '98

Вячеслав-прим использовал этот компьютер для разных целей. Но главной называл компьютерные игры производства все того же XXI века, которыми вроде бы не на шутку увлекался. Красев считал его увлечение пустым времяпрепровождением. «Ты же почти бог, — сказал он ему как-то. — В твоих силах отправиться в любое время и в любое место, принять участие в сколь угодно острых конфликтах в любой роли и на любом уровне. Зачем тебе этот эрзац реальности?» В ответ Вячеслав-прим снял с полки книгу самого Красева («Подозрение», издательство «Советский писатель», 1987 год) и спросил, небрежно пошелестев страницами: «А тебе зачем этот эрзац?» Красев рассмеялся и перевел разговор на другую тему. Вячеслав-прим всерьез полагал компьютерные игры видом искусства и как ненасытный эстет не мог обойти это направление стороной.

Сегодня компьютер был выключен. Из стереодинамиков не доносились звуки оглушительной стрельбы и математически выверенных взрывов.

Вячеслав-прим дожидался своего двойника, сидя в одном из кресел, потягивая из высокого бокала изумрудного цвета напиток и раскрыв на коленях толстенный том какой-то энциклопедии. Кажется, это был «Брокгауз и Эфрон».

— Здравствуй, тезка, — сказал ему Красев.

— О, Господи! — вырвалось у Вячелава-прим. — Будь мы всего-навсего тезками, я бы скончался от счастья. Садись, не стой в дверях.

Вячеслав, воспользовавшись приглашением, уселся, вытянул из кармана пачку сигарет. Он привычно махнул сигаретой в воздухе, и кончик ее тут же задымился: еще одна благоприобретенная способность — концентрировать в точке пространства сколь угодно большую энергию. Затянулся, стряхнул пепел на пол. Здесь это можно было делать безбоязненно: пол, необыкновенное покрытие из каких-то умопомрачительно комфортных времен, быстро и бесшумно поглощал любую дрянь.

— Тебе не нравится моя компания? — спросил Красев своего двойника. — Любопытный факт. Надо будет запомнить.

— Нравится — не нравится, что за вопрос? Но если ты ставишь его таким образом, то изволь: кому понравится, что где-то по свету бродит этакая совесть в штанах, и никуда от нее не убежать и не скрыться. А главное, что сделать с этой самой совестью ничего нельзя, а если бы и представилась такая возможность, стало бы ее жалко: как-никак один-единственный близкий человек на целую Вселенную.

— Мне лестно, — признался Вячеслав. — Продолжай в том же духе — суд это учтет.

— Вот-вот, сначала: «суд это учтет», а потом выдашь по полной программе: какой я плохой, какой я сякой. Дроблю реальности, не проводя референдума; сталкиваю миры, не подумав о последствиях; порчу девок, не испросив на то твоего персонального согласия. Давай. Начинай.

— О дроблении реальностей и порче девок мы поговорим в другой раз. А сейчас, если ты все-таки настаиваешь на беспристрастном судилище, я выступлю в привычном амплуа ходячей совести и спрошу: что сделал ты с КОЗАПом?…

— Как ты сказал? — Вячеслав-прим изобразил недоумение. — КО-ЗАП?

— Корпус Защиты Понедельников.

— А-а, ты этих коммунистических проходимцев, оказывается, имеешь в виду. А то я успел испугаться, что совершил нечто такое, о чем и сам не помню…

— Короче, твоя работа?

— Допустим, моя. Но даже в таком случае неужели у тебя найдется чем меня попрекнуть?

— Значит, твоя?

— Зануда ты, товарищ Красев. Не найти для беседы темы повеселей?

— Ответь честно. Вячеслав-прим вздохнул.

— Я не понимаю, Слава, чего ты о них так печешься? Они изначально были обречены. Хотя, конечно, об этом не догадывались. Время при всей своей податливости не терпит насильственного обращения над собой, не тебе это объяснять. И чем дольше они занимались бредовой игрой в защиту понедельников, тем быстрее приближали свой собственный конец. И я надеюсь — я не знаю, что там с ними произошло, — но надеюсь, они получили по заслугам. И теперь уж точно прослежу за тем, чтобы подобное явление никогда не повторилось.

— С какой непринужденностью ты об этом говоришь. Ведь это были люди, Вячеслав, сотни тысяч, миллионы живых людей. А теперь их нет.

— Люди?! — Вячеслав-прим даже привстал, уронив том энциклопедии на пол. — После всего ты еще называешь их людьми? Ты что, никогда ничего не слышал о методах Корпуса?…

«Да, и не только слышал, но и видел, испытал на собственной шкуре», — думал Вячеслав, наблюдая, как наливается кровью праведного гнева лицо двойника.