Febris эротика

— Ба… А может, ну ее совсем, эту свадьбу, а? Раз такие сложности. Распишемся в загсе. Обменяемся кольцами, и все дела. — Ирина произнесла эти слова раздраженно и даже как будто с досадой. Мол, недовольны, ну и вообще тогда ничего не надо. И опять же в душе надеялась, что бабушка начнет уговаривать, будет стараться сломить внучкино сопротивление. Что они в конце концов придут к единому решению, удобному для всех, правильному, хорошему решению.

Но бабушка обиделась. Вот уж чего не ожидала Ирина, так это такой реакции своей любимой бабушки.

— Делай как хочешь, — только и сказала она. Сказала и убрала со стола чашки. Мол, все, разговор окончен, чаепитие окончено. Аудиенция завершена.

— Ну бабушка, ну бабулечка! Пожалуйста! Не надо так! — Ира бросилась было обниматься, но Надежда Николаевна строго посмотрела на внучку, и та осеклась в своем порыве.

Домой шла озадаченная, растревоженная и в ужасном настроении. Сразу позвонила Мише. Тот ответил на удивление резко:

— А я тебе давно говорил: пошли знакомиться, давай разговаривать. А ты все оттягивала. Ну и что теперь? С матерью говорила?

— Нет еще!

— Срочно рассказывай все своим. Пусть назначают встречу. Я лично не собираюсь начинать семейную жизнь с осложнений отношений с твоими близкими. И, честно говоря, жалею, что раньше не настоял на встрече.

— Миша… Мишенька-а-а-а… Ну что сегодня все так жестко со мной разговаривают? — заныла Ира как малый ребенок.

— Все, Ир! Не канючь! Мне работать надо. Вечером позвоню. Пока.

— Миш, подожди! Миш! Ты хоть любишь меня? — всхлипнула Ира.

— Конечно, люблю! Дурочка ты моя маленькая! Давай исправлять положение! Все, до вечера! — и он положил трубку.

Разговор с родителями у Иры тоже получился непростой. Мать почему-то расплакалась, отец растерялся. Ира сидела перед самыми близкими ей людьми и недоумевала: как же так? У нее радость, у нее любовь, счастье, свадьба! А они все какие-то странные: то обижаются, то плачут.

В конце концов свадьба прошла более-менее нормально. И платье купили, и гостей собрали, и торжество провели весело.

Однако отношения с бабушкой дали трещину. И это было самое неприятное. Это перебивало Ирочкину эйфорию. Она так искренно любовалась обручальным кольцом на безымянном пальце… Она так воодушевленно вживалась в роль жены… Она так восторженно любила своего мужа. И только печаль об утрате близости с бабушкой отравляла ее счастливое существование.

Попытки к сближению результата не принесли. И не то чтобы бабушка была какая-то обидчивая или высокомерная. Нет, такого за ней никогда не замечалось. Но видимо, то ли разочарование постигло ее, то ли какая-то действительно глубинная обида не отпускала ее изнутри, но Надежда Николаевна на контакт шла не очень охотно и, если и принимала молодых у себя в гостях, то формально: без задушевности, без откровений, а так: типа светский прием. С традиционным чаепитием и вареньем, с разговорами об учебе, об общих знакомых и приближающемся отпуске. И не более того.

Иван звонил Ирине непрерывно. Не просто каждый день, а по нескольку раз на дню. «Боже мой! Сколько же он тратит на переговоры?» — иной раз ужасалась про себя Ирина. Но Иван, видимо, настолько нуждался в общении с этой женщиной, что не жалел ни времени, ни средств на телефонные разговоры.

Интересная мысль посетила его как-то. Пребывая на многочасовых психологических тренингах, он слышал массу информации. Кое-что записывал, что-то запоминал. Одна фраза особенно врезалась ему в память. Мол, если мужчина хочет строить с женщиной серьезные отношения, то он тратит на нее время, а если хочет быстро добиться ее близости, то деньги. Так или примерно так высказался кто-то из психологов, а Иван зацепился за эту фразу и часто вспоминал ее, примеряя то на одну свою знакомую, то на другую.

С Ириной он растерялся. Он готов был тратить на эту женщину и время, и деньги. Он готов приехать к ней, позвать ее в гости. Он готов разговаривать с ней часами. Он хочет баловать ее и потакать ее капризам, вкусно кормить, красиво наряжать. Что это значит? Что он и время, и деньги готов тратить на нее! Да что там деньги! Он огромный кусок своей жизни, своей души, своего внутреннего мира готов не просто потратить, а подарить ей, лишь бы приняла. Как быть с тем высказыванием психолога? Да и прав ли вообще он в своем довольно сомнительном афоризме? И самое неприятное: из всего перечисленного Ирине, похоже, ничего не было нужно от Ивана. К нему она не собиралась. К себе тоже не приглашала. Разговаривать разговаривала, но беседы столь длительные стали постепенно тяготить ее.