Фебус. Недоделанный король

— Саншо, хоть ты и брат нам по Ордену, но тут не только моя тайна…

— Я понимаю, — склонил голову инфант. — Но, сир…

— Позови сюда амхарцев для моей защиты, чтобы твоя душа была спокойна. Все равно мы будем говорить на языке, который они не знают.

— Одна просьба к вам, дон Саншо, — обратился к нему бастард.

— Слушаю, ваша милость. — Дон Саншо отвесил шутливый поклон.

— Я не хочу, чтобы имя Арманьяка связывали с тем кораблем, что стоит в бухте.

— Что ж, резонно, — согласился инфант. — Можете не беспокоиться, виконт. Я ваше инкогнито никому не раскрою.

Пока Саншо выходил из кабинета, пропустив его в дверях, вошли амхарские рыцари и рассредоточились по углам помещения.

Я налил в два кубка вина и сказал по-русски:

— Ну, вздрогнули… С приехалом, как говорится. Не тормози, а то у меня глотка пересохла. Думаешь это легко — сидеть на измене?

И после того как мы ополовинили кубки, продолжил на том же языке:

— Итак, капитан фон Врунгель, он же барон ван Гуттен, он же виконт д’Арманьяк, может, поведаете мне, как вы дошли до жизни такой… и зачем появились на орденских землях?

— Ты не поверишь, — смеясь, ответил мне бастард по-русски, — каперский патент выправить у принца Вианского. А ты сам кто будешь? Не тут, а по жизни.

— Музейщик, хранитель коллекции оружия. Историк.

— Ну хоть в этом тебе повезло, а я — так простой фехтовальщик.

— Совсем простой? — притворно удивился я.

— Ну не совсем простой. Олимпийский чемпион по сабле. Трехкратный чемпион мира и четырехкратный Европы. Заслуженный мастер спорта СССР и заслуженный тренер УССР. По последней должности тренировал сборную страны. И все… больше никаких знаний и умений. Разве что полувнятные подсказки от той тушки, в которой я прописался.

— Повезло тебе, — позавидовал я, поднимая кубок и чокаясь с братом-попаданцем. — Мне же от памяти принца не досталось ничего. От слова «совсем».

— И как же ты внедрился?

— Моей тушке, — я подмигнул, — прилетело по затылку свинцовым шаром. Так что легко было изобразить ретроградную амнезию, сложнее ее было скрыть. А дальше короля играла свита. Слава богу, путешествие было довольно длительным, чтобы адаптироваться. Но вот, откровенно говоря, встречи с маман принца я боюсь. Матери — они такие…

— Не бойся, — ответил бастард, допив вино и показывая мне кубком, чтобы я налил ему еще. — Хороший у тебя тут подвал. Знал бы ты, какое дерьмо под видом вина к нам на север привозят…

— Ну хоть в этом ничего не поменялось в мире, — засмеялся я. — Так что ты хотел сказать мне про маман?

— Не бойся маман. Она не заметит подмены. Сыном она никогда сама не занималась. Продолжай играть в амнезию, тебе это будет несложно. Раз памяти Феба не осталось.

— Вот этого-то я и боюсь. Она сейчас в Беарне регина. Враз засадит в комнату, обитую войлоком. Раз я ничего не помню, то править не могу. А она остается ретиной на неопределенный срок.

— Как так? Регина? Тебе сколько лет?

— Пятьдесят пять.

— Черт… не тебе, а твоему телу?

— В декабре пятнадцать будет.

— И какого черта она тогда регина, когда по гасконским фуэрос совершеннолетие сеньора наступает в четырнадцать лет? Даже если есть совершеннолетние наследники мужского пола по боковым ветвям рода.

— Так решили депутаты Генеральных штатов Беарна, Бигорра и Фуа, когда мой отец погиб на турнире. Маман — регина до того, как мне исполнится шестнадцать.

— В Бобруйск эти Генеральные штаты. Пусть убьются об стену. У тебя есть толковый легист?

— Есть, но он сейчас в Даксе.

— Тогда, считай, дело сделано. Приезжаешь домой, сгоняешь маменьку с трона на основании древних законов. И устраиваешь дворцовый переворот. И все законно.

— Тебе-то с этого какой профит?

Я помогу тебе, а ты поможешь мне вернуть Арманьяк.

— Могу я тебе верить? Бывшему любовнику моей маман?

Бастард немного замялся, усмехнулся и поведал: Только не говори никому… не надо, — подмигнул он ^мне- Все к тому, конечно, и шло, но нас спугнули лучники Луи, ввалившись в замок Фуа. И пришлось мне, на ходу натягивая портки, бежать в горы в багажном ящике, так и не попробовав прелестей вдовствующей принцессы Вианской, Беарнской и Андоррской, графини Фуа и Бигорра, Дочери Франции. Это было, млядь… восемь лет назад. Гебя как раз сам Понс из Перпиньяна начинал учить держать эспаду и дагу.

И капитан поднял к потолку указательный палец, намекая на важность последней информации, которая мне ничего не говорила.

— Что, так знаменит был? — удивленно спросил я.

— Не то слово. Первый клинок по обе стороны Пиренеев, — и вдруг резко поменял тему: — Ты мне лучше другое скажи. Я вот специально «маяки» разбрасывал: Врунгель, Лом, Фукс, яхта «Виктория» — то есть «Победа»… в надежде, что отыщутся еще попаданцы. Раз я сюда попал, должны вроде бы и другие попасть. Неужели ты этот мультик не видел? Хотя бы по телику?

— Были подозрения, но… «мало ли в Бразилии Педров», а в Германиях — баронов. Коли там есть Врангель, то почему бы не быть и Врунгелю? Я больше думал про подосланных киллеров.

— А… вот ты почему в осаду сел от моих негр ил, — расхохотался бастард. — А я-то подумал…

— Что подумал?