Федералист

— Жизнь в дороге достаточно тяжела и опасна. Надо иметь определенный склад характера и быть готовым к риску. А дальние переходы рекомендуется совершать с хорошо знакомыми людьми. Ведь одиночке достаточно просто упасть и сломать ногу, чтобы сгинуть навек. К тому же кроме каждодневного перемещения с рассматриванием окружающего мира таких людей ждут укусы москитов, натертые ноги, тяжелый труд. И не стоит надеяться, что, научившись есть полусырое мясо и полувареные бобы… — Все дружно посмотрели на Вики, а она надулась. — …Становишься великим героем. Вообще-то всегда предпочтительней питаться не только хорошо, но и вкусно. Твой отец, — поднимаясь для встречи Рюффена, говорю Хенрику, — когда на него находил стих, замечательно готовил.

Правда, делал это в редчайших случаях, когда других вариантов не существовало, предпочитая жрать даже в трактирах прогорклое, лишь бы не утруждаться. Все же Бэзил был ленивым ужасно. А ведь мог неплохую карьеру сделать в качестве повара, зная кучу экзотических рецептов. Бефстроганов, голубцы, галушки, пельмени, пирожки, майонез, расстегаи и многое другое вроде маринования мяса настолько мне понравились, что заставил записать рецепты. Как-то толстая книга с добавлениями из английской, местной и испанской кухни попалась на глаза Мутону, и он, слегка отредактировав, издал ее для хозяек. До войны была самая продаваемая книга в колониях. Три издания и перепечатки в Европе. Вот уж не подозревал, оказывается, и на книгах можно серьезно заработать.

— Извините, — сказал детям. — Надо выяснить, что им вдруг понадобилось.

За спиной на мгновение наступило молчание, а затем загалдели. Варгас что-то солидно ответил. С большинством окружающих им неудобно общаться. Заслуженные офицеры воспринимают их детьми, коими пока и являются. Беседуют с определенной долей снисходительности. А Мендеса не сильно старше и охотно взял на себя роль ментора. Наверное, ему приятно оказаться всезнающим и старшим. При мне он занимал место гибрида слуги с адъютантом, и с ним считались, но все равно возраст давал о себе знать. А теперь он сам невольно превратился во взрослого дядьку.

Объясняет и показывает все необходимое. От правил поведения в военном лагере (да-да, куда ходить по нужде) до беготни по моим указаниям. А когда случайно выяснилось про его участие в сражениях, ранение и спасение командира (меня то есть, отдав лошадь взамен убитой), и вовсе зауважали. Он, кстати, как настоящий вояка, очень не любит расспросов на тему «сколько ты убил». Притом, что таковые имеются реально. Когда стреляешь, не всегда разберешь, чья пуля попала в человеческую цель, но про двоих я точно знаю. Все в том же неудачном сражении во время резни пехотного батальона, старательно прикрывая меня.

— Почта прибыла, — поставил в известность Рюффен, спешившись и пытаясь извлечь из сумки бумаги.

Занятно, он свиту оставил в стороне, не хочет, чтобы слушали. Кажется, грянуло долгожданное. В связи с перемирием и отсутствием боевых действий начались подвижки.

— Конгресс наконец набрался решимости и отрешил меня от должности? — отмахиваясь, любопытствую. Прочитать всегда успею.

— Откуда ты знаешь?

— Кроме недоброжелателей у меня имеются и многочисленные корреспонденты, не считающие зазорным делиться последними новостями нашего политического цирка. Покушение на прерогативы высшего гражданского органа власти…

Наученный горьким опытом и не имея от сбежавшего от франков высокого собрания ничего помимо невразумительных увещеваний и призывов бороться за свободу, плюнул на все послания и согласно советам дез Эссара обратился с личными письмами к губернаторам, точно изложив нужды войска. Практически все среагировали положительно, да только прислали мизер потребного. Но поскольку прямых возражений и отказов не прозвучало, следом увидело свет циркулярное письмо главнокомандующего губернаторам и ассамблеям, с обещанием без материальной помощи вынужденно разорить всю оставляемую округу, заманивая республиканцев в глубь территории Федерации. Иначе, мол, никак не удержать. А попутно продавил прежде невозможное — создание по образцу Альбиона повсеместной рекрутской системы.

Достаточно скоро моему призыву, расценив в качестве угрозы, вняли. То, что армия была теперь одета, обута, накормлена, пополнена, было результатом постоянной переписки, где чередовались намеки, жалобы, нападки и обещания. А главное, все жители колоний не сомневались в необходимости иметь между собой и врагами буфер в виде Континентальной армии. О реквизициях и жесткости пришельцев из-за моря можно было даже не сочинять. Все это имело место в реальном мире.