Читаем Федералист полностью

В одном пункте конвент, по всеобщему мнению, отошел от буквы порученного ему дела. Вместо того чтобы представить проект для утверждения законодательными собраниями всех штатов, им представлен проект, требующий утверждения народом и вступающий в силу по утверждению лишь девятью штатами. Стоит упомянуть, что это возражение – наиболее уместное – меньше всего выдвигается в потоке обвинительных высказываний против конвента. Такая снисходительность, надо полагать, объясняется необоримой убежденностью в том, что нелепо подчинять судьбу двенадцати [c.265] штатов капризам и порочности тринадцатого; а также примером тупого сопротивления, которое большинство в l/60 населения Америки2 оказывает начинанию, одобренному и желаемому двенадцатью штатами, охватывающими 59/60 населения страны, примером, все еще живым в памяти и вызывающим возмущение каждого гражданина, болеющего за честь и благосостояние своей страны. А потому, хотя это возражение нет-нет да выдвигают те, кто выступает против конвента, я позволю себе оставить его без внимания.


Третий, подлежащий рассмотрению вопрос, – в какой мере чувство дома, возбуждаемое самим этим поручением, способно возместить нехватку упорядоченной власти.


В предшествующих рассуждениях полномочия конвента рассматривались и проверялись с не меньшей строгостью и по таким правилам, как если бы они были действительными и окончательными полномочиями дать конституцию Соединенным Штатам. Мы убедились, что, даже на столь суровых основаниях, они выдержали испытание. Теперь настало время вспомнить, что эти полномочия были просто совещательными и рекомендательными и именно таковыми их разумели штаты и воспринимал сам конвент и что в соответствии с этим конвент составил и предложил на рассмотрение проект конституции, который, не будучи одобрен теми, кому адресован, может иметь не больше значения, чем бумага, на которой написан. Последнее рассуждение, заставляя взглянуть на обсуждаемый предмет с совершенно иной точки зрения, поможет нам должным образом разобраться в том курсе, какой был избран конвентом.


Перейти на страницу:

Похожие книги

10 заповедей спасения России
10 заповедей спасения России

Как пишет популярный писатель и публицист Сергей Кремлев, «футурологи пытаются предвидеть будущее… Но можно ли предвидеть будущее России? То общество, в котором мы живем сегодня, не устраивает никого, кроме чиновников и кучки нуворишей. Такая Россия народу не нужна. А какая нужна?..»Ответ на этот вопрос содержится в его книге. Прежде всего, он пишет о том, какой вождь нам нужен и какую политику ему следует проводить; затем – по каким законам должна строиться наша жизнь во всех ее проявлениях: в хозяйственной, социальной, культурной сферах. Для того чтобы эти рассуждения не были голословными, автор подкрепляет их примерами из нашего прошлого, из истории России, рассказывает о базисных принципах, на которых «всегда стояла и будет стоять русская земля».Некоторые выводы С. Кремлева, возможно, покажутся читателю спорными, но они открывают широкое поле для дискуссии о будущем нашего государства.

Сергей Кремлёв , Сергей Тарасович Кремлев

Публицистика / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное