Федералист

Предлагаемая конституция явно отмечена благоразумием. Уже сам Союз, который она прочно скрепляет и охраняет, делает невозможным повод для военных соединений, могущих представлять собой опасность. Америка объединенная и при небольшой по численности армии, даже без единого солдата, будет скорее неодолима для иноземных славолюбцев, чем Америка разъединенная, но с сотней тысяч готовых к бою ветеранов. Мы уже имели случай заметить, как некоему народу Европы отсутствие помянутого повода спасло его свободы (см. статью 8. – Ред.). Благодаря своему островному [c.273] положению и своим морским силам Великобритания оказалась неуязвимой для соседних армий, и ее правители никогда не могли, сославшись на действительные или мнимые опасности, заставить народ заниматься расточительными военными приготовлениями во время мира. Расстояние, отделяющее Соединенные Штаты от могущественных мировых держав, обеспечивает им такую же счастливую возможность. И пока народ Америки остается единым целым, у него нет ни надобности, ни причин для создания опасных военных образований. И не следует ни на минуту забывать, что только своему Союзу народ Америки обязан подобным преимуществом. В тот момент, когда Союз распадется, наступит иная эра – сложится иное положение вещей. Страх, обуявший более слабые, или славолюбие, снедающее более сильные штаты или конфедерации, явят собой такой же пример в Новом Свете, какой Карл VII явил в Старом. Примеру этому последуют здесь по тем же мотивам, по которым ему следовали там. И вместо того, чтобы извлечь из своего положения такие же бесценные выгоды, какие Великобритания извлекла из своего, мы придем к тому, что Америка полностью повторит опыт Европейского континента. Свобода на ее пространствах будет повсеместно раздавлена постоянными армиями, с одной стороны, и постоянными поборами и налогами, с другой. Судьба разъединенной Америки будет даже гибельнее, чем судьба Европы, в которой источники зла ограничены ее собственными пределами. Там мощные державы из другой части света не плетут интриги среди ее враждующих народов, не подстрекают их к взаимной розни, не превращают в орудие иноземных притязаний, зависти и мстительности. В Америке же бедствия, порожденные внутренней неприязнью и завистью, раздорами и войнами, станут лишь частью ее удела. К ним прибавится тьма бедствий, вызванных отношениями, которые имеет с этой частью света Европа и которых нет с Европой ни у одной другой части света. Нет таких красок, которые могли бы достаточно ярко обрисовать картину последствий возможного распада Союза, и предъявлять ее надо всем и каждому. Она должна быть всегда перед глазами у каждого, кто любит мир, каждого, кто любит свою [c.274] страну, каждого, кто любит свободу, дабы он лелеял в сердце должную привязанность к единой Америке и мог должным образом оценить средства сохранить ее таковой.

Следующей за действенным укреплением Союза лучшей из возможных мер предосторожности против опасности со стороны постоянной армии является установление срока, на который отпускаются средства на ее содержание. В конституции эта мера благоразумно предусмотрена. Я не стану повторять здесь рассуждения, которые, льщу себя надеждой, верно и полно уже осветили этот предмет (см. статью 26. – Ред.). Но, пожалуй, не будет неуместным обратить внимание на один довод, приводимый против той части конституции, которая почерпнута из политики и практики Великобритании. Ассигнования на армию в этом королевстве, говорят, ежегодно утверждаются голосованием в парламенте, тогда как американская конституция продлила этот важнейший срок до двух лет. Именно в этой форме проводится сравнение для широкой публики. Однако верно ли прибегать к этой форме? Честно ли проводится это сравнение? Действительно ли Британия ограничивает возможности парламента сроком в один год? Навязывает ли американская конституция конгрессу срок в два года? Напротив. И вряд ли пишущим об этом предмете неведомо, что они ошибаются и что в Британии не ставится никаких пределов в отношении предосторожностей, принимаемых законодателями, американское же предлагает двухгодичный срок, как предельно длительный и наиболее приемлемый.