Федеративные идеи в политической теории русского народничества

Герцен симпатизировал федерализму еще и потому, что хотел избавить Россию от кошмара, к которому привели идейные и политические ошибки деятелей Великой французской революции, то есть его позиция основана в значительной степени на этических соображениях, а не на утилитарных доводах или аргументах практической применимости. Это в какой-то степени объясняет, почему он уделил так мало внимания разработке конкретного механизма функционирования славянской федерации, считая такого рода вопросы уделом уже следующего поколения революционеров.

В 1849 г. Герцен ненадолго поселился в Швейцарии и имел возможность наблюдать швейцарский федерализм на практике. Воспоминаниям о жизни в Швейцарии уделено много внимания в «Былом и думах». Политический строй этой страны произвел на Герцена сильное впечатление, и в дальнейшем он нередко высказывался о нем с одобрением. Правда, к 1849 г. политическое устройство Швейцарии уже довольно сильно испытало на себе влияние преобразований, инициированных Джеймсом Фази, идеи и политику которого Герцен не разделал, так что он восхищался швейцарским федерализмом до реформ Фази. Вместе с тем именно в этой стране Герцен мог наблюдать повседневное функционирование механизма федерального управления, в результате чего задался двумя вопросами: «Странно и то, что каждый работник, каждый взрослый крестьянин, половые в трактирах и их хозяева, жители гор и жители болот знают хорошо дела кантона, принимают в них участие, принадлежат к партиям. Язык их, степень образования очень меняются, и если женевский работник напоминает иногда лионского клубиста, в то время как простой житель гор похож еще до сих пор на лица, окружающие шиллеровского Телля, то это нисколько не мешает тому и другому горячо заниматься общественными делами. Во Франции идут по городам отпрыски и разветвления политических и социальных обществ, члены их занимаются революционным вопросом и по дороге знают кое-что из настоящего управления. Но зато стоящие вне ассоциации, а в особенности крестьяне, ничего не знают и вовсе не интересуются ни делами Франции, ни делами департамента.

Наконец, и нам, и французам бросается в глаза отсутствие всяких риз и облачений, всей оперной обстановки правительства. Президент кантона, президент Федерального собрания, статс-секретари (то есть министры), федеральные полковники ходят, как все простые смертные, в кафе, обедают за общим столом, рассуждают о делах, спорят с работниками, спорят при них между собой и все это запивают вместе с другими иворнским вином да киршем»[120].

Герцен рассматривал политическую жизнь Швейцарии с точки зрения взаимоотношений государства и личности. Во Франции, по его наблюдениям, энергия общественных деятелей, пропагандистские кампании, революционные движения и разного рода начинания гаснут из-за безразличия народа, обыватели «ничего не знают и вовсе не интересуются» политическими делами. Но если человек захочет принять участие в политической жизни, ему уж точно не избежать «риз и облачений, всей оперной обстановки правительства». А вот в небольших швейцарских кантонах глава правительства непосредственно общается с населением, может услышать мнение каждого, люди получают информацию прямо от руководителя кантона. Когда же встает проблема, затрагивающая федерацию в целом, то «где-нибудь на федеральном тире собираются стрелки разных кантонов» и обсуждают ее, «гордые своей особенностью и своим единством»[121]. Герцен считал такой порядок практически идеальным для государства: масштаб небольшого по территории административного района удобен для прямого общения между представителями администрации и народа, в общем парламенте и законодательном органе обеспечено представительство от всех районов. Самобытность областей при этом сохраняется, а политика целого определяется в конечном итоге всеми жителями страны.

Наблюдая швейцарский федерализм, Герцен задумывался и о своей стране. В августе 1849 г. он написал статью «Россия», в которой изложил взгляд на проблемы российской государственности. Однако в этой работе нет никаких упоминаний о славянской федерации – ключевой идее всей последующей жизни Герцена. Эта идея впервые была высказана им в последнем предложении ноябрьского (1849 г.) «Письма русского к Маццини», где о будущей России заявлено как о «славянской федерации, демократической и социальной».

Что же произошло за три месяца 1849 г., что изменило направление мысли Герцена? Существует ли связь между его ранним увлечением идеями французских федералистов, швейцарскими наблюдениями и теорией славянской федерации?

Славянская федерация в представлениях А. И. Герцена в конце 1840-х – начале 1850-х гг