Федя Мудреный

Титов Владимир ФЕДЯ МУДРЕНЫЙ

Вечно я в какие-нибудь передряги попадаю. Этаким вселенским центром притяжения неприятностей стал. За что ни возьмусь — все не как у людей.

Недавно, когда еще шофером был и гонял сверхсветовой грузовик из галактики в галактику, чуть не открыл неизвестную науке цивилизацию. На необитаемой планете аборигена нашел! Это когда аварийную посадку совершить пришлось. Увы, абориген вовсе и не аборигеном оказался. Напроказничал в своей звездной системе и сбежал куда подальше от суда и следствия. А я, пока все это выяснял, загубил часть груза — пи-мезоны консервированные прокисли.

А тут на днях, когда я во Вселенторг устроился товароведом, меня с дефицитным товаром надули. Закупил я в одной дальней галактике всяких диковинок для Земли.

Целую эскадру грузовиков загрузил. Прилетели. Открыли грузовые отсеки — пусто. Всучили мне завселенские купцы гору гравифантомов вместо настоящих товаров. Кинулся я снова туда, чтобы пристыдить мошенников, а там ни торговцев, ни самой галактики — тоже гравифантомами, оказывается, были.

Короче, после таких неприятностей решил я отдохнуть.

Взял отпуск И пошел в гараж, где раньше работал шофером, к знакомым ребятам. Спрашиваю:

— Кто из вас куда подальше на юг летит?

— Я, — отвечает Федя Мудреный. — А что?

— Возьми попутчиком. Хочу где-нибудь на юге подичать.

— Садись, — говорит. — Не жалко. Не на себе же везти.

Ну и полетели мы. А вез Федя на своем грузовике семена цветов разных и оранжерею в разобранном виде.

Где-то в созвездии Южного Креста у тамошних крестоносцев появилась мода дарить цветы дамам сердца. Вычитали в земных книгах про такой обычай. И все бы ничего, только вот цветы в тех местах не произрастали. Феде Мудреному предстояло ликвидировать досадный просчет природы. Должен был он смонтировать там супероранжерею и обеспечить цветами ихнюю торговую сеть.

Звездолет у Феди, можно сказать, классный был — последней модели, полуэкспериментальный. Через нульпространство сигал. Нырнешь в этот самый нуль в одном конце Вселенной, а вынырнешь черт знает где. От того места, где вынырнуть надо бы. Вот мы и ныряли уже битый час: то недолет, то перелет, то вообще куда-нибудь в другое измерение занесет. Нырнули в очередной раз в нуль-пространство, а вынырнуть не можем.

— Что за чертовщина? — удивился Федя. — Не бывает так. В нуль-пространстве застрять невозможно.

— Вообще? — уточнил я.

— Теоретически.

— А чего ж тогда мы застряли?

— А кто его знает, — пожал плечами Федя. — Может, зацепились за что.

— Чего ж теперь делать?

— Вылезать придется, ощупывать корабль, а если потребуется — толкать.

— А для здоровья это не вредно: по нуль-пространству ходить?

— Если в скафандре, то не вредно, — говорит он. — Правда, белое оно и густое, как сметана. И не видно в нем ничего. Все на ощупь делать приходится. И, само собой, никакого пространства. Одни нули.

В том, что белое нуль-пространство, я уже убедился — обзорные экраны словно молоком залило.

— Помочь тебе? — спрашиваю.

— Да ладно, отдыхай. Ты же отпускник.

Напялил Федя Мудреный скафандр и скрылся в тамбуре.

Ждал я его час, другой, третий… Надоело ждать. Влез в скафандр и тоже подался наружу. Только из люка в это самое нуль-пространство высунулся, трах меня кто-то по затылку! Я и отключился.

Очнулся, в кресле каком-то сижу, связанный по рукам и ногам. Осмотрелся. Вроде как в подземелье каком нахожусь. Точнее, в сырой камере без окон. А рядом, в таком же кресле, Федя Мудреный сидит. И тоже связанный.

— Ожил? — спрашивает он меня.

— Пытаюсь, — говорю. — А где это мы?

— Дрянь дело, — говорит. — К пиратам в плен попали. Они, гады, научились в нуль-пространстве капканы ставить. Вот мы и влипли.

— Что-то голова болит, — говорю. — И поташнивает.

Федя прыснул: — Еще бы! Из тебя сейчас сотни две галактик и туманностей вытряхнули.

— Как это? — не понял я.

— Элементарно. Когда тебя дубинкой треснули, малость перестарались: скафандр твой лопнул, и в трещину нуль-пространство затекло. Вот ты и наглотался его. А нуль-пространство — это вроде как сгущенная Вселенная. Вот и пришлось сделать тебе промывание и тому подобные малоприятные процедуры. Дольше всего из уха нуль-пространство вытрясали, там у тебя какое-то звездное шаровое скопление застряло.

— Шутишь?!

— Какие уж тут шутки! Хорошо хоть, что ты ихнюю галактику не заглотил, а то и вытрясать из тебя нульпространство некому было бы. Так и сидели бы у тебя в желудке или в ухе до скончания века.

— А что им надо, пиратам этим?

— А черт их знает. Наверное, грабить будут.

В это время дверь открылась, и в нашу камеру ввалилась целая орава угрюмых мужиков. Взяли они нас с Федей и вместе с креслами понесли куда-то. Долго тащили по мрачным и гулким коридорам, пока не занесли в огромный ярко освещенный зал.

У противоположной стены зала возвышался огромный, разукрашенный драгоценными камнями и золотом трон.

На нем восседала какая-то девчонка в парче и бриллиантах. На голове ее красовалась корона.

Рядом с троном на стульчике сидел какой-то наглый тип с усиками. Где-то я его уже встречал.