— Вы понимаете, что своим поспешным и неточным докладом поставили в неудобное положение командира корпуса?
— Понимаю. — Лицо комбата еще сильнее порозовело; он стоял с опущенной головой, как школьник, не усвоивший урок.
— Вас предупреждали, что нужно быть правдивым в докладах?
— Так точно, предупреждали. Но я считал, что не задержусь на этом рубеже. А у них — танки.
— Когда же возьмете деревню?
Комбат вскинул голову — пружина слегка разжалась:
— Через два часа, товарищ командующий! Разрешите выполнять?
— Думать нужно, товарищ комбат. Опять неточно докладываете. Как же так, с утра вы топчетесь на месте, а теперь заявляете, что через два часа выполните задачу? Идите в свой батальон и ждите указаний командира полка.
Когда комбат вышел, после непродолжительной паузы Федюнинский сказал:
— Наказывать старшего лейтенанта не будем. А вы, Иван Алексеевич, — обратился он к Гарцеву, — распорядитесь, чтобы командир дивизии ввел в бой на этом участке полк из второго эшелона. Одним батальоном тут ничего не сделаешь. Тем более у противника — танки. А этот старший лейтенант сейчас, оставь его одного, поднимет батальон, положит людей и сам погибнет.
— Так он же сказал, что все танки пожгли.
— Пожгли, не пожгли… Вводите полк с артиллерией сопровождения.
К вечеру деревня была очищена от последних групп немцев, засевших в крайних домах и не желавших сдаваться.
«Иногда, — вспоминал генерал Федюнинский, — получалось по-другому. В районе города Почепа, направляясь в один из корпусов, я встретил на дороге несколько женщин.
— Куда идете, гражданочки?
— В Витовку, товарищ командир.
— Так там же немцы!
— Нет, вчера их прогнали.
Я потом шутя говорил начальнику штаба генералу Корнееву:
— Придется вам, Николай Васильевич, высылать офицеров оперативного отдела на дороги, чтобы опрашивать местное население о положении наших войск. Иной раз женщины бывают лучше осведомлены об обстановке, чем наш штаб.
Корнеев немного обиделся, но учел замечание. Информация об обстановке с каждым днем становилась все более точной. В дивизиях приспособились к быстрому продвижению вперед. Штабы в сложных условиях стали работать четче».
Бег вперед продолжался. 22 сентября авангарды 11-й армии ворвались в Почеп, 26-го очистили от немцев Сураж и Клинцы. Рядом, тесня с флангов, наступали 3-я и 63-я армии.
В конце октября 1943 года армия Федюнинского вошла в подчинение Центрального фронта, который в эти же дни был переименован в Белорусский. В это же время ему было присвоено очередное воинское звание — «генерал-полковник».
Снова произошла встреча с давним боевым товарищем К. К. Рокоссовским.
— Ну вот, Иван Иванович, и бьем мы их! — радовался встрече Рокоссовский.
— И хорошо бьем.
Поговорили о семейных делах, о том, что довелось испытать и пережить со дня последней встречи. Подошли к карте.
— Вот твой участок, Иван Иванович, — указал Рокоссовский на красную полоску северо-восточнее Гомеля. Здесь, рядом с тобой 63-я армия Колпакчи. У вас направление общее и задача общая — удар на Жлобин.
— Значит, форсировать Сож. Оборона у них тут, за рекой. А где будет нанесен главный удар?