Федюнинский

В Ставке, наконец, решили сменить не поддающегося общей дисциплине маршала Кулика. 26 сентября 1941 года на 54-ю армию был назначен генерал Хозин. Жуков, оставшись без начальника штаба, позвонил в Москву в Генштаб с просьбой на освободившееся место начштаба Ленфронта «сейчас же выслать самолетом генерала Анисова», на что маршал Б. М. Шапошников предложил ему найти подходящего человека «временно у себя». — «Прошу дать хорошего начальника штаба, — продолжал настаивать Жуков. — Очень прошу дать хорошего начальника штаба, так как с управлением здесь очень плохо. Обстановка сложная как на море, так и на земле, так и в воздухе. Считаю, Анисова можно дать, а там оставить Маландина, который зря сидит в Западном. Или прошу Соколовского дать». — «Хорошо, разберем», — ответил Шапошников.

Москва не прислала в Ленинград никого. Ни нового командующего войсками фронта, ни начальника штаба…

В октябре многие события произошли и в судьбе нашего героя.

Оставленный на обширном хозяйстве, окруженный не столько военными, сколько партийцами, Федюнинский очень скоро понял, что оказался даже не между двух, а между семи огней.

Ставка требовала во что бы то ни стало прорвать блокаду.

Вторая попытка прорыва пришлась на период командования войсками фронта Федюнинским. Замысел операции был следующим: одновременным ударом навстречу друг другу 54-я армия и ударная группировка Ленинградского фронта прорывают немецкий фронт и снимают блокаду. 54-й армией в этой время командовал Хозин.

Немцы опередили. Они ударили на Тихвин с целью полностью отрезать Ленинград от остальной страны. Чтобы остановить немецкое наступление, часть сил, накопленных для прорыва блокады, пришлось перебросить на тихвинское направление. В самый разгар боев под Тихвином 23 октября 1941 года заместитель начальника Генштаба Василевский по поручению Верховного главнокомандующего срочно телеграфировал в Ленинград Федюнинскому, Жданову и Кузнецову:

«Судя по вашим медлительным действиям, можно прийти к выводу, что вы всё еще не осознали критического положения, в котором находятся войска Ленфронта.

Если вы в течение нескольких ближайших дней не прорвете фронта и не восстановите прочной связи с 54-й армией, которая вас связывает с тылом страны, все ваши войска будут взяты в плен.

Восстановление этой связи необходимо не только для того, чтобы снабжать войска Ленфронта, но и особенно для того, чтобы дать выход войскам Ленфронта для отхода на восток для избежания плена, если необходимость заставит сдать Ленинград.

Имейте в виду, что Москва находится в критическом положении и она не в состоянии помочь вам новыми силами.

Либо вы в эти три дня прорвете фронт и дадите возможность вашим войскам отойти на восток в случае невозможности удержать Ленинград, либо вы все попадете в плен.

Мы требуем от вас решительных и быстрых действий.

Сосредоточьте дивизий восемь или десять и прорвитесь на восток.

Это необходимо и на тот случай, если Ленинград будет удержан, и на случай сдачи Ленинграда. Для нас армия важней. Требуем от вас решительных действий.

Сталин 23/10 3 часа 35 минут

Передал Василевский 23/10 4 часа 2 мин.».

Сталин беспокоился не напрасно. Он располагал самыми свежими разведданными, поступающими из разных источников, в том числе по каналам НКВД. Оперативники информировали об усилении продовольственной проблемы в городе, о том, что настроения и в Ленинграде, и в окопах вокруг него зашатались. К тому же при взгляде на оперативную карту четко вырисовывался очередной «котел». Белосток, Минск, Киев, Брянск, Вязьма — и теперь Ленинград? При этом угроза блокады нависла и над самой Москвой. Панику удалось погасить, но многие правительственные учреждения и ценные кадры были эвакуированы в Куйбышев. Поэтому, глядя на карту, на угрожающую конфигурацию фронта, который в любой момент мог сомкнуть синие линии у Тихвина, где пока еще удерживала оборону армия Хозина, Сталин понимал, что сейчас там, в Ленинграде, нужен такой, как Жуков. Но Жуков один, и он нужен здесь, под Москвой.

Слишком тяжелая ноша свалилась на плечи Федюнинского. А тут еще не ладили между собой штатские из Военного совета фронта. Грызлись на заседаниях и оперативках, строчили друг на друга жалобы и доносы в Москву, наверняка отмечая и его, командующего, «пагубные решения», если они вдруг в чем-то совпадали с мнением противоположной стороны. В этих обстоятельствах все ббльшую власть забирали органы НКВД во главе с молодым и энергичным начальником УНКВД по Ленинградской области П. Н. Кубаткиным[23].

В мемуарах главных действующих лиц ленинградской трагедии нет никаких следов разлада в Военном совете Ленфронта. Однако по сохранившимся документам видно, что тон начали задавать именно штатские и работники НКВД.

Двадцать шестого октября 1941 года помощник и заместитель А. А. Жданова А. А. Кузнецов принес Федюнинскому проект явно затянувшегося ответа в Москву Василевскому, для доклада Верховному:

«Для прорыва на восток были выделены 11 дивизий и 6-я морбригада, а также 123-я танковая бригада.