Читаем Федор Черенков полностью

28 мая та же ежедневная спортивная газета опубликовала ответ на «вопрос, интересующий многих» (таково название рубрики), который звучал так: «Откуда вал ничьих?» Отвечать пришлось Фёдору Фёдоровичу, хотя тренер — Бесков, а капитан — Дасаев. На этот раз отвечать было трудно. Потому что пришлось критиковать (а как же!) партнёров: «В мае что-то разладилось и в нашей игре, в первую очередь у нападающих. В последних четырёх играх мы пропустили лишь два мяча — это яркое свидетельство надёжных действий Рината Дасаева и игроков обороны». Тут, согласитесь, есть что-то неуловимое от пресс-атташе: даже в неприятном находить достижения.

Многогранность часто афишируется. При этом человек частенько бывает не по размеру, который учреждён непонятно кем. Фёдор Фёдорович, не исключаем, мог стать незаурядным журналистом. Сергей Сальников (к 87-му, увы, уже три года как покойный — в День Победы отказало сердце в раздевалке после матча ветеранов), окончив заочное отделение журфака МГУ, например, писал замечательно. Однако «писать профессионально» Черенков не стал. «Но ведь и забили мы столько же, — продолжает он, — хотя голевые моменты в каждой встрече создаём часто. Пропала точность завершающих ударов. Вспомните, как в матче с динамовцами Киева из площади ворот не забил Миша Месхи».

Как раз это и был тот самый «первый эпизод» грузинского форварда (для справки: Фёдор совершенно точно употребляет понятие «площадь ворот», потому что так официально называется «вратарская площадка»), «Во встрече с торпедовцами Вагиз Хидиятуллин вывел опять-таки Месхи один на один с Хариным, но наш нападающий вновь упустил отличный шанс». Кажется, нашли виноватого: два гола из-за него не состоялись! Так нет: «В этом матче хорошие возможности забить гол были и у меня, и у Шмарова. Но, увы, удары наши не достигли цели. Будем разбираться, почему так происходит».

Видите: начал-то он с других — переключился на какие-то найденные свои недочёты. Не суждено ему отойти и смотреть со стороны, что пишущему человеку необходимо. Он всегда там, внутри. И обожает товарищей.

Нетрудно убедиться, как тяжко ему обращаться к их ошибкам. Однако, коль приходится на такое идти, — лучше всего вспомнить и о себе. Непосредственно в плане огрехов.

И часто мы с таким подходом встречаемся? Как ни суди, а Черенков постоянно (отнюдь такого не предполагая) заставляет думать.

...Безусловно, можно объявить, что сказанные Фёдором 28 мая слова сразу же повлияли на соратников. (Что вовсе не является чем-то уникальным, учитывая, кстати, особую душевную организацию Месхи, который страдал по-настоящему.) Однако в чемпионате удалось пройти ничейную серию и добиться победы. 7 июня красно-белые одолели «Кайрат» — 2:1. Крепкий противник, а всё-таки не гранд. Но москвичам нужно было отойти от репутации команды, не умеющей менять игру в зависимости от покрытия. В Европе на подобные слабости никто не смотрел.

В. Жарков так вник в ситуацию: «В первом тайме все усилия москвичей оказались тщетными, и только после перерыва, когда гости, осмелев, стали чаще переходить на половину соперника, нападающие “Спартака” получили относительный простор. Черенков, дважды завершая многоходовую комбинацию, с близкого расстояния посылал мяч в ворота “Кайрата”. И хотя гости не дрогнули, после второй неудачи тут же отыграли один мяч, ясно было, что “Спартак” в этот день победы не упустит» («Советский спорт»). Между прочим, единственный ответный гол казахстанцев провёл Волгин. Это по поводу старания и самолюбия.

Чуть остановимся. Всё-таки комбинации «многоходовые», то есть к атаке подключаются исполнители разных линий. Значит, Черенков неизбежно начинает наступление и лично выходит на линию огня. И так дважды.

Однако московский «Спартак» нельзя предсказать. К тому же на дворе лето. Чемпионат в разгаре, всё впереди.

Хотя поражения от ленинградского «Зенита» никто не ожидал. Те московские 1:3 по сей день удивляют болельщиков обеих столиц. Сегодня-то (при всех структурных изменениях) никто бы не удивился. А тогда игра вызвала массу откликов, мимо которых пройти нельзя. Начнём с отчёта Ю. Сегеневича в «Советском спорте»: «Спартаковцы, впрочем, довольно скоро напомнили, кто есть кто на футбольном поле. Одна изящная атака удалась им, вторая, и вот он — успех. Хидиятуллин с линии штрафной площади нанёс удар, защитники отвели угрозу, но тут же последовала быстрая перепасовка, и Черенков, получив мяч на ход, чётким ударом направил его в ворота “Зенита”».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Анатомия жизни и смерти. Жизненно важные точки на теле человека
Анатомия жизни и смерти. Жизненно важные точки на теле человека

Книга В. Момота — это уникальный, не имеющий аналогов в мире единоборств, подробный атлас-справочник болевых точек на теле человека. В ней представлен материал по истории развития кюсёдзюцу. Отрывки из уникальных древних трактатов, таблицы точек различных систем Китая и Японии.Теоретические сведения по анатомии и физиологии человека, способы поражения и реанимации. Указано подробное анатомическое расположение 64 основных точек, направление и угол оптимального воздействия, последствия различных по силе и интенсивности методов удара или надавливания.В приложении приведены таблицы точек около 30 старинных школ японских боевых искусств из редкой книги «Последний ниндзя» Фудзиты Сэйко «Кэмпо гокуи Саккацухо мэйкай», испытавшего свои знания в годы Второй мировой войны, в том числе и на американских военнопленных, а также — методы реанимации катсу по учебнику Ямады Ко, известнейшего специалиста дзюдо и дзюдзюцу, проводившего эксперименты на добровольцах в 60-е годы XX века.

Валерий Валерьевич Момот

Боевые искусства, спорт / Военная история / Боевые искусства