Федор Достоевский. Болезнь и творчество

Редактор «Отечественных записок» писатель Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин на празднике не присутствовал и речи Достоевского не слышал, тем не менее написал литературному критику Николаю Константиновичу Михайловскому и Александру Николаевичу Островскому: «Праздник вызвал у меня недоумение, так как торжество имело мало отношения к самому Пушкину. По-видимому, умный Тургенев и безумный Достоевский надували публику и сумели похитить у Пушкина праздник в свою пользу».

Для такого безапелляционного заявления нужно было услышать хотя бы отрывок речи Достоевского, ведь на слушателей производит впечатление не только и не столько содержание речи, сколько, как писал И.И. Попов, «форма изложения и темпераментность выступления».

Несмотря на то что эти выпады были немногочисленными, они глубоко ранили чувствительного ко всякой критике Достоевского. В письме к профессору О.Ф. Миллеру он писал: «За мое же слово в Москве – видите, как мне досталось от нашей прессы, точно я совершил воровство, мошенничество или подлог».

Вскоре после этих неприятностей у него случились два тяжелых судорожных припадка. Но через несколько дней он был уже в состоянии выступать на вечерах, на которые его почти беспрерывно приглашали. Все его выступления заканчивались овациями. Одновременно он работал над «Дневником писателя» и заканчивал роман «Братья Карамазовы».

Глава 16 Закат жизни

Все ближе подходит предел

Природой отмеренных сроков.

В. Попова

«Неумолимый времени закон» (Утесов) обрекает человека на смерть. Бессмертными остаются только его дела. «Какой бы длиной не была жизнь человека, он все равно умрет. Финал предначертан», – писал в конце ХХ века литератор Юрий Кувалдин.

К концу 70-х годов ХIХ века Достоевский был одним из популярнейших писателей в России. Семейная жизнь его оставалась благополучной. У него была крепкая семья, любящая и заботливая жена, оберегавшая его здоровье и заботившаяся о благополучии в семье. Она родила 4 детей, из них в живых осталось двое – Люба и Федор. Благодаря ее хлопотам уже в 1878 году были выплачены все кредиты. Они приобрели небольшое загородное имение – выкупили то, в котором раньше отдыхали в летнее время. Большого богатства в семье не было, но и нужды тоже.

На 59-м году жизни здоровье Федора Михайловича сильно пошатнулось. Особенно подкосила его смерть младшего сына, которая стала для него самой тяжелой душевной травмой. Этот удар был непосильным для его немолодого сердца. В 59 лет он выглядел стариком. Обострились все прежние болезни – бронхит, эмфизема легких, сердечная недостаточность, подагра. Последний год его часто видели сидевшим в ограде Владимирской церкви в согбенной позе, опиравшимся на зонтик. Сгорбленный, худой, с изможденным лицом, ввалившимися глазами, он производил впечатление тяжелобольного человека. Частые приступы кашля сотрясали его грудь.

Последние 5 лет Федор Михайлович страдал одышкой. На ухудшение здоровья влияли вредные привычки: частое, почти беспрерывное курение, употребление крепкого чая и кофе, а также изнурительный умственный труд. Последний год ухудшилась память, особенно, как отмечала Анна Григорьевна, на имена и лица, и «он нажил себе немало врагов тем, что не узнавал людей в лицо, забывчивость ставила его иногда в неудобное положение».

Несмотря на плохое самочувствие, неукротимая жажда творчества не покидала великого писателя ни на минуту, и он работал до изнеможения, просиживая почти до утра за письменным столом. Даже незадолго до своей кончины он все еще старался понять окружающий мир жизни и сущность человека, причастного к этому миру. Он сумел постичь даже сущность детской души. Накануне кончины он послал в издательство последний номер «Дневника писателя».

Друг Достоевского, журналист и книгоиздатель Суворин Алексей Сергеевич писал, что «ожидание смерти присутствовало в его сознании задолго до кончины. Он постоянно был как бы накануне смерти». В то же время был «живой, подвижный, кипел замыслами и мало думал о покое». Ежедневно был погружен в творческую работу. Задумал писать продолжение «Братьев Карамазовых».

25 января 1881 года к нему обратился профессор Петербургского университета Орест Федорович Миллер с просьбой выступить на литературном вечере 29 января (в день кончины Пушкина). Несмотря на занятость своими литературными делами, он согласился выступить перед студентами. В этот же день были другие посетители, и он успевал после беседы с ними уделить внимание детям, просмотреть почту и газеты. По своему темпераменту не мог быть спокойным, предаваться праздности.