Фёдор и Алексей Басмановы. Пять веков без права голоса. Настоящая история боярского рода Басмановых-Плещеевых

Сказать за границей можно что угодно. Верил ли сам царь в вину этого уникального человека? Наиболее очевидным представляется то, что возмущение Висковатого казнью брата было воспринято Иоанном как настроение группы людей – верхушки земской боярской знати.

Не менее странной, нелогичной и надуманной выглядит расправа над владыкой Пименом.

Пимен был поставлен на новгородскую кафедру в 1552 году. Он принадлежал к старцам из Адриановой пустыни (Ладожское озеро), которые находились в тесной связи с царским двором. Сам Адриан стал крёстным отцом первого ребенка Ивана и Анастасии, царевны Анны. «Прогосударственность» Пимена вряд ли можно подвергнуть сомнениям. Владыка всегда проявлял максимальную лояльность к государю и опричному правительству, поддерживал Иоанна во всех начинаниях, играл не последнюю роль в свержении неугодного царю и опричникам митрополита Филиппа. Обвинение Пимена нелепо, оно не способно вызвать ничего, кроме удивления. Более терпимого религиозного деятеля грозненской эпохи сложно себе представить. В том числе такое обвинение не могло не возмутить понимающих современников. Согласно одной из версий, именно Пимена и пытался предупредить Афанасий Вяземский. Традиционно роль благородного болтуна отдают именно князю. По мнению ученых, повод расправы над Афанасием по книжному прост: любимец и фаворит царя банально выдал владыке информацию о походе.

Р. Г. Скрынников уверен, что гнев царя могло вызвать сопротивление Афанасия решению перебить (в результате расследования «изборской измены») всех пленных поляков. Не очень понятно, почему Вяземского так волновала (могла волновать) судьба поляков, однако учёный свою версию не развивает и более подробных объяснений не даёт. А другие исследователи к вопросу поляков не обращаются, объясняя случившееся человеческим желанием Вяземского предупредить «своего» или «своих» о грозящей беде. А. Д. Басманов также имел старые деловые отношения с новгородским владыкой. Тесные взаимоотношения этих троих государственных мужей отмечает и В. И. Левченко в своей работе «Малюта Скуратов». Некоторые из историков уверены, что Басмановы не остались в стороне и поучаствовали в благородном «сливе» информации.