Федор Михайлович Достоевский

Однако постепенно, в процессе творческой работы, роман-памфлет с главным героем Петром Верховенским — Нечаевым вырастает в большой трагический роман с другим главным героем, подлинно трагической личностью — Николаем Ставрогиным. «…Это другое лицо (Николай Ставрогин) — тоже мрачное лицо, тоже злодей, — писал Достоевский 8 октября 1870 года М. Н. Каткову, — но мне кажется, что это лицо трагическое, хотя многие, наверное, скажут по прочтении: «Что это такое?» Я сел за поэму об этом лице потому, что слишком давно уже хочу изобразить его. Мне очень, очень будет грустно, если оно у меня не удастся. Еще грустнее будет, если услышу приговор, что лицо ходульное. Я из сердца взял его».

Достоевский действительно «из сердца взял его». Ставрогин как бы завершает многолетние размышления писателя над демонической, «сильной личностью».

«Главному бесу» Николаю Ставрогину в романе должен был противостоять монах Тихон. В том же письме к Каткову Достоевский сообщал: «Но не все будут мрачные лица: будут и светлые… В первый раз хочу прикоснуться к одному разряду лиц, еще мало тронутых литературой. Идеалом такого лица беру Тихона Задонского. Это тоже святитель, живущий на спокое в монастыре. С ним сопоставляю и свожу на время героев романа. Боюсь очень: никогда не пробовал; но в этом мире я кое-что знаю».

Однако «положительно-прекрасному» человеку — монаху Тихону не суждено было войти в роман, и столкновение между атеистом Ставрогиным и верующим Тихоном не получилось. Катков не пропустил. Снова, как и в «Преступлении и наказании», когда Соня и Раскольников, «убийца и блудница», читают Евангелие, Катков испугался за нравственность читателей.

Катков не понял, что выброшенная глава «У Тихона» — замечательное художественное создание писателя, не почувствовал, что борьба веры с неверием и достигает в этой главе предельного напряжения, не уловил, что в этой главе Ставрогин терпит окончательное и сокрушительное поражение.

Исключение главы «У Тихона» из окончательного текста романа «Бесы» привело к тому, что его смысл стал заключать в себе «доказательство от противного». Все, что устраивают «бесы» в маленьком губернском городке, и является убийственным приговором их делу.

Вот почему из зловещего демона, каким первоначально мыслился Петр Верховенский — Нечаев, Достоевский сделал в конечном итоге суетливого «мелкого беса». Петр Верховенский характеризуется не столько психологически, сколько идеологически: он — философ анархизма, апологет такого страшного явления в истории русского революционного движения, как нечаевщина. Ложь, мистификация, провокация, предательство, убийство, совершенные во имя великой цели — революции, — вот что такое нечаевщина, названная так по имени революционера-заговорщика, главы тайного террористического общества «Народная расправа», организатора политического убийства Сергея Геннадиевича Нечаева. Вероятно, Достоевскому были известны составленные Нечаевым анархистские «Общие правила организации», так как действия Петра Верховенского — фанатическое следование нечаевским «правилам»[1].

Но в центре романа «Бесы» стоит не Петр Верховенский — он слишком мелок для этого, он лишь исполнитель, с претензией на верховодство. В центре — главный бес, Ставрогин. В черновой тетради к роману есть запись: «Князь (Ставрогин) — всё». И фактически все произведение посвящено разгадке тайны Ставрогина, так как душевная смута главного героя, его духовное противоречие захватывает сначала нескольких его учеников, затем целые кружки и, наконец, весь город, и распад его личности символизирует для Достоевского духовный кризис, переживаемый Россией.

И Петр Верховенский, и Шатов, и Кириллов, и Шигалев, и все остальные мелкие бесы романа — духовные дети Ставрогина, который может совмещать в себе и проповедовать самые противоположные начала: и веру в бога, и безверие. Недаром Шатов говорит Ставрогину: «В то же самое время, когда вы насаждали в моем сердце бога и родину, в то же самое время, даже, может быть, в те же самые дни, вы отравили сердце этого несчастного, этого маньяка Кириллова ядом… Вы утверждали в нем ложь и клевету и довели разум его до исступления»

Роман «Бесы» — грозное пророчество писателя о надвигающихся на мир катастрофах, это — роман-предупреждение, это — призыв к бдительности людей. Достоевский был единственным человеком, кто из нечаевского дела сделал вывод: на мир надвигаются Нечаев и ему подобные бесы, которые будут шагать по трупам для достижения своих целей, для которых всегда цель оправдывает средства и которые даже не замечают, как постепенно средства становятся самоцелью.