Feeling myself (СИ)

— Ко… мандор… фух… извините, — запыхавшись сказал Моблит.- Как вы приказывали, мы обыскали комнату Габриэль и нашли причину отравления капрала. Нашли сильнодействующие капли и письмо, предназначенное неизвестному лицу. Но все мы это нашли под матрасом Кэрри, соседкой по комнате Габриэль. Кэрри Браун. По данным, она разлила на одежду Габриэль этот яд и была уверенна, что капрал либо найдёт, либо попытается помочь Йоханс, поэтому и использовала ее в своих целях. Единственное, что нам так и не удалось установить это то, как Йоханс осталась жива, после попадания яда в ее организм, — сказать, что я была в шоке-ничего не сказать; первой из кабинета выбежала Ханджи, потому что Кэрри была исследователем, то есть состояла именно в отряде Ханджи. Леви от удивления приподнялся, но вспомнив ситуацию сел обратно. Майк же испытывал смешанные чувства: облегчение, что это была не я и, такое же, как и у остальных, удивление, доля разочарования. Эрвин нахмурился и приказал:

— Задержать Браун и бросить в темницу, утром передать Военной Полиции.

— Есть, сэр, — сказал Моблит и побежал вслед Ханджи. Так значит тогда я потеряла сознание не из-за «низкого давления и маленького количества кислорода», а из-за Кэрри, которая вылила на мою, как они ее называют, гражданскую одежду какую-то дрянь. В душе стало все сжиматься. Как же так? Я ведь считала ее подругой, или даже больше, чем просто подругой. Лишь ей могла доверять. Жила с ней все это время, общалась. Стало как-то мерзко.

— Извини, мы ошибались, — сказал тихо Эрвин.

— Мне… мне нужно идти, извините, — как будто в трансе ответила я. Шатнувшись, я подошла к двери и дрожащими руками открыла ее.

***

Каждый раз я вздрагивала от любого шороха в моей комнате. Она опустела с тех просто как все вещи Кэрри вынесли. Я осталась одна. Почувствовала себя одинокой, такой же как и в первый день здесь. Опять. Все повторялось заново. По кругу. В голове не было ни одной мысли. Были лишь воспоминания, которые каждую минуту все больше терзали меня. Кэрри отравила меня, чтобы отравить капитана. Я была как вещь. Все меня видели вещью. Вещь, которая может дать информацию, вещь, до которой можно домогаться и унижать, вещь, чтобы отравить кого-нибудь. Да, сейчас я была здорова, но это только из-за моей непонятной способности организма. А что, если бы ее не было? Да и плевать. Плевать на все. Хочу покоя. Хочу к семье. Хочу к Кэрри. Да. Хочу к Кэрри. Выйдя из комнаты, я пошла, нет, побежала на нижние этажи, к темницам. Почти всегда они пустовали, но ни в этот день, ни в этот час. Я прошла, заглядывая в каждую камеру. И подойдя к последней, увидела Морковку. Морковка. Какое забавное прозвище. Из глаз брызнули слезы. Я подбежала к решётке и схватилась обеими руками за прутья.

— Кэрри! Кэрри! — говорила я. Увидев меня, она встала и бегом направилась ко мне.

— Габи! Габи, прости меня, прости меня. У меня не было выхода, прости меня, прости, пожалуйста. Я не хотела, — она встала напротив меня и схватила за руку. Обливаясь слезами, она говорила невнятные слова. Я не знала что это были за слезы. Слезы страха и отчаяния или безмерного стыда. Закрыв рот своей раненой рукой, чтобы не зареветь, я начала гладить ее макушку.

— Отойди. От. Решётки.- стоящий сзади капрал взял меня за локоть и оттянул от решетки.

— Стой! — я начала вырываться, но хватка оказалась слишком крепкой.

— Тебе нельзя к ней подходить, — сказал капрал. Кэрри отползла от решетки всё ещё рыдая.

— Простите меня, простите, — она начала копаться в своих карманах, ее руки судорожно пытались что-то отыскать. — Я не хотела, не хотела. У меня не была выбора, — сейчас, кажется, ее руки что-то нащупали, отчего она безумно улыбнулась.

— Помните обо мне, пожалуйста, — сказала Кэрри, вытягивая пару таблеток. Капитан кинулся открывать решетку, но было поздно. Закинув две таблетки себе в рот, она улыбнулась и сказала:

— Прощай, — ее бездыханное тело упало на холодный пол подземелья. Рот ее заполнился кровью, которая постепенно окрасила ее белую рубашку. Капитан, ринувшийся к ней, ещё пытался что-то сделать, но было поздно. Теперь на его лице не было обыкновенной холодности, нет. Его личность менялась. Он был в смятении. Я же все ещё стояла у решетки тихо плача. Видя, суетливого капрала, мое тело оторвалось от решёток и направилось в камеру. Видя Кэрри в таком положении, и нависающего над ней капрала, моя душа начала разрываться. Когда, почувствовав мое присутствие, Леви развернулся, я ударила его по скуле. От неожиданности он упал, и я, воспользовавшись положением, села на колени и, перекинув одну ногу через его туловище, ещё раз ударила его по лицу. Он даже не сопротивлялся. Губы были в крови, а бровь рассечена. Я не думаю, что капрала часто били, ибо он, по своей натуре, не позволял это сделать (прим. автора: наносил удар первым или же просто уворачивался). После третьего удара, я повернула его лицо в сторону Кэрри, тело которой лежало совсем рядом, так, чтобы он мог рассмотреть все ее лицо в подробностях.