За господином из Баньоля остается последнее слово… знай наших! он влепляет оплеуху!.. и не слабую!.. дают сдачи! пощечина!.. две пощечины!.. три!.. кому они достаются?… надо посмотреть… я не осмеливаюсь высунуться… я уже и так засветился!.. Пирам лает… на кого теперь?… я мог бы отползти назад… они не глядят… но как же мне больно!.. по-настоящему!.. особенно сильно болит левый бок!.. а если Оттавио меня заметит?… я в нем немного сомневаюсь… тем хуже! нужно рискнуть!.. я отдираю себя от лужи, от этой клейкой жижи… штукатурка осыпается… волосы прилипли к обломкам… я их выдираю! Ай!.. ухо тоже прилипло!.. в нем запеклась кровь!.. я больше не слышу!.. я только хотел приподнять голову…
– Подонок! Задавала! Лгунья! Дурак!
Они сами себя накручивают!.. я себя обнаружил… а все спешка!.. я снова зарываюсь в свои обломки… выдал себя… вот несчастье!.. кровь заливает мне глаза!.. капает со лба!.. и с висков!.. эти мошенницы меня разукрасили! мне хочется открыть глаза, я прилагаю усилия… но кровь заливает… я уверен, что Оттавио здесь… это точно его голос, точно он!.. теплая кровь, я глотаю чистую теплую кровь… мою собственную кровь, не из лужи… кровь в луже грязная и холодная… я должен взглянуть!.. тем хуже!.. я слегка приподнимаю голову… тем хуже!.. это он!.. опираюсь на локти… это Оттав! он!.. точно он!.. я вижу его!.. я вижу все в красном сквозь кровь… кровь с моего лба… они все столпились вокруг Оттава!.. я их вижу! я всех их вижу!.. они все ругаются!.. что им надо!.. а он так вежлив, слушает их… они ему едва до плеча достают… жестикулируют, объясняют:
– Да! да! Оттавио! замечательно!
О чем речь?… о ком?… мне надо подползти поближе… еще поближе… я решился… о ком?… о чем?… это опять обо мне…
– Мерзавец! Трус! Ничтожество! де Бринон!*[175]
Подлец!При чем тут де Бринон?… но ведь звучит и мое имя!.. раз… два раза!.. я не могу ошибиться!.. раз десять мое имя!.. мои привычки… треплются… треплются о том, в какое время я ухожу… возвращаюсь… я бы удивился, если бы речь шла не обо мне… мне уже писали… присылали «обвинительные заключения», с «мотивами», подписанные!.. прилизанные!.. размноженные!.. эти придурки валяют дурака!.. это не люди, животные!.. они живут здесь… некоторые… и там!.. есть и из Пантэн, они говорят о Пантэн… есть из Ля Гарен… упоминают… есть из предместья Сен-Антуан… они слушают радио… они все узнают по радио!.. отовсюду!.. обо всем!.. а если радио не работает!.. «это сказали по радио!..» неправда! они врут!.. да, по радио кое-что рассказывают, но совсем не то, что они утверждают!.. я тоже слушал радио, так вот, немцы проигрывают? выигрывают?… я об этом ничего не знаю… но эти типы знают! и предостаточно! и даже больше, чем надо!.. Лондон называл мой адрес! они говорят об этом… и не только Лондон! и Браззавиль!.. и про то, что я люблю порнографию, что я грязный, похотливый предатель, что я оскорбитель вековых устоев!.. что от моих писаний покраснели бы общественные уборные! что необходимо очистить Францию и французский язык от такого сексографа, деморализатора, извратителя грамматики, осквернителя священных традиций Родины и ее литературного наследия!.. что Франция будет не Францией, если не изничтожит такую свинью! я – свинья! Они все это слышали!.. и орут это Оттаву, чтобы он хоть что-то понял! А Оттав молчит… и то, что он не возмущается, раздражает их еще больше!
– Этот Оттав просто осел?
Вопрос – кто же он сам?…
Тоже продажный! после всего! соучастник доктора! черт возьми!
Так и есть! он хороший! но они ему зададут трепку! у него есть красивое свидетельство от «Пассива»! Доброволец при сирене!.. сирена без привода… он вращает ее вручную!.. Это не помеха! мерзавец! они его считают подлым мерзавцем! они его покарают!
– Макарони! Муссолини! Горгонзола! Нож в спину!
Пусть знает, кто он есть!
– Да! Да! Да!
Его ошибка! вот что с ним будет! они убьют его! прямо здесь, в подъезде!