Фея Альп

К счастью, маленькая женщина обладала достаточным присутствием духа, кроме того, она не забыла, что, будучи невестой, использовала Алису как ангела-хранителя и потому считала себя обязанной в свою очередь разыграть ту же роль относительно своей приятельницы. Она бесшумно нырнула обратно в кусты и потом громко и весело крикнула спускавшимся, что далеко опередила их. Ее крик оказал свое действие: когда минуты через три они вышли на лужайку, молодые люди уже вполне овладели собой, Алиса сидела на прежнем месте, а Рейнсфельд стоял подле, серьезный и безмолвный. Валли, разумеется, удивилась, встретив здесь своего кузена Бенно, и тотчас завладела им. Он должен был исповедаться ей, как только они останутся одни, это она твердо решила, а затем то же должна была сделать и Алиса. Маленькое общество двинулось в обратный путь. Бенно приходилось заниматься исключительно своей молодой родственницей, осыпавшей его расспросами, но его глаза все время следили за нежной фигуркой Алисы, молча шей рядом с Эрной. Он уже не первый день знал, что эта девушка — самое дорогое для него существо во всем свете…

18

Нордгейм прибыл в назначенное время. До открытия железной дороги приходилось ездить через Гейльборн, и он захватил с собой оттуда Герсдорфа, собиравшегося ехать за женой на виллу. В тот день Эльмгорст «случайно» отправился на один из самых дальних участков дороги и не мог встретить будущего тестя. Нордгейм понял, что это значит, и отказался от надежды на уступку со стороны Вольфганга, но, во всяком случае, последнее объяснение между ними было неизбежно.

Валли сейчас же после обеда потащила мужа в парк при вилле, чтобы там отвести душу, но стала делать такие таинственные намеки, что Герсдорф не на шутку встревожился.

— Однако, дитя мое, скажи, наконец, что именно случилось! — стал он просить. — Я не заметил ничего особенного, когда приехал. Что ты хочешь мне сообщить?

— Тайну, Альберт, страшную, ужасную тайну, которую ты должен хранить в самой глубине души. Здесь происходят самые невероятные вещи, здесь и в Оберштейне.

— В Оберштейне? Уж не замешан ли здесь Бенно?

— Да! Бенно любит Алису Нордгейм! — трагическим тоном проговорила Валли.

Герсдорф покачал головой и сказал возмутительно равнодушно:

— Бедняга! Хорошо, что он уезжает в Нейенфельд. Надо надеяться, что там он скоро выкинет из головы эту блажь.

— Ты называешь любовь блажью? — с негодованием воскликнула Валли, — и думаешь так, нипочем, можно выкинуть ее из головы? Ты, конечно, сумел бы сделать это, если бы я не стала твоей женой, потому что ты — бессердечное чудовище!

— Но отличный муж! — с философским спокойствием прибавил Герсдорф. — Впрочем, у нас дело обстояло несколько иначе: я знал, что, несмотря на кое-какие препятствия, ты для меня достижима, и, кроме того, был уверен в твоей взаимности.

— И Бенно уверен: Алиса тоже любит его, — объявила Валли и с удовольствием увидела, что к этой второй новости ее муж отнесся гораздо серьезнее, чем к первой. Он слушал задумчиво и молча ее повествование об их встрече в лесу, о том, как она подслушивала, стоя в кустах, и как энергично старалась «пролить свет на это дело». Час спустя я осталась с Бенно с глазу на глаз, — продолжала она. — Сначала он не хотел исповедоваться, но желала бы я видеть человека, который сумел бы скрыть от меня что-нибудь, если я попала на след! Под конец я прямо так ему и бухнула: «Вы влюблены, Бенно, по уши влюблены!». Тогда он перестал отпираться и ответил с глубоким вздохом: «Да, и безнадежно!». Он был в полном отчаянии, но я вдохнула мужество в его душу и объявила, что возьмусь за дело и приведу его к счастливому концу.

— Чем, конечно, премного утешила его.

— Нет, напротив, он и слышать ничего не хотел. Этот Бенно — до отвращения совестливый человек! Алиса, видишь ли, — невеста его друга и он не смеет и думать о ней, не хочет никогда больше видеться с нею и, если удастся, то завтра же уедет в Нейенфельд. И так далее, все в том же экзальтированном духе. Он даже запретил мне говорить с Алисой, но я, разумеется, сейчас же отправилась к ней и тоже заставила ее признаться. Одним словом, они любят друг друга безгранично, невыразимо, им ничего больше не остается, как обвенчаться.

— Неужели? — сказал Герсдорф, несколько ошеломленный таким заключением. — Ты, кажется, забываешь, что Алиса — невеста Эльмгорста.

— Алиса никогда не любила этого Эльмгорста, — решительно заявила Валли. — Она сказала «да» потому, что так хотел ее отец, и потому, что в то время у нее не хватило энергии сказать «нет», а Эльмгорст просто желал сделать выгодную партию.

— И именно поэтому он не захочет упускать ее из рук.

— Да ведь я сказала тебе, что сама намерена взять дело в свои руки! Я поговорю с Эльмгорстом, обращусь к его благородству, докажу ему, что он должен отстраниться, если не хочет сделать несчастными двух человек. Он будет тронут, умилится, соединит любящие сердца и…