Фея чистоты

Тех, кто проникал сюда, именовали «скользящими». Как именно человек вдруг попадает в Зазеркалье, этого никто, по мнению Уилла, не знал, но кое-что о последователях Льюиса Кэрролла жители Дан-Лана все же выяснили опытным путем, а именно: отражения наделяли «попаданцев» магией. Непредсказуемой и неконтролируемой, но в большинстве случаев, как это ни странно, безопасной. Жаль, что не в моем случае. Интересно, каково это – обладать настоящей магией?

Во всех отражениях (наш мир, между прочим, не исключение – так здесь считают) водятся феи. Да-да, именно «водятся». Фей боятся. Они обладают очень сильной магией, из-за чего жители королевства вечно у них в долгу.

Подданные Ганглии в большинстве своем слепо следовали букве закона, и это при том, что судебный порядок был более чем жесток. Один прокурор чего стоит! Если судья, лорд Говард, был похож на свинью, то тот – на шакала. Оба обладали властью.

По решению суда меня отправят подальше от подобных «блюстителей порядка» – и на том спасибо. Жаль, придется расстаться с Уиллом. Прокурор просил для меня полной изоляции (сволочь!), судья же был другого мнения. Непрозрачно намекнул, что с таким феноменом, как я, ему необходимо познакомиться поближе и погоризонтальнее.

Гад! Мерзкий свин, не в обиду ожившему парику будет сказано.

– «Год под надзором», – прочитала я, получив наконец все необходимые документы. – «В качестве…» Что?! Горничной? – Я не выдержала – рассмеялась.

Уилл, видимо, решил, что это у меня нервное. Отчасти он был прав: сказывалось напряжение последних дней, но… горничная?

– Ха-ха-ха-ха… Ой, не могу… Ох-х… И… И что ж я делать-то теперь буду, а?

– Вас это угнетает?

– Угнетает? Именно. Именно угнетает, Уилл… Господи! За что?! Ну что я тебе такого сделала, а?

Я подняла лицо в свинцовое небо Дан-Лана, всей грудью вдохнув свежего воздуха: мы вышли наконец из душного здания! Вот только со свежестью были, как бы это помягче сказать, проблемы. Откуда так воняет? От Темзы, что ли?

Слова в отражениях менялись, но выборочно. Англия превратилась в Ганглию, Лондон – в Дан-Лан, а Темза осталась Темзой. Почему? Не знаю. Кто их разберет, эти отражения?

– Вы же… женщина, – прервал молодой человек мои размышления. – Какие у вас могут быть проблемы с тем, чтобы помыть да почистить? К тому же вы, насколько я помню, работали в этой сфере?

– Да, – кивнула я, сжав сумочку затянутыми в перчатки руками. – Работала.

Я не стала ничего объяснять. К чему? Долгая история, и вообще это личное! Так что если…

– Госпожа?

Я вздрогнула, обернулась, едва не налетев на мундир с сияющими пуговицами. Опять этот. С яйцом на голове. Ну что еще? Оставят меня наконец в покое, а?

– Пойдемте со мной, госпожа. Браслет.

Итак, на мне теперь тонкая, даже, можно сказать, изящная цепочка – артефакт, контролирующий передвижения и эмоциональный фон. Последнее меня расстраивало больше всего: это ж никакой личной жизни! Хотя откуда она здесь возьмется? Разве что хозяин на горничную позарится.

Так. Все! Хватит концентрироваться на грустных мыслях. Или не грустных? Я старалась отвлечь себя, только бы не наделать глупостей, потому как цепочку эту я ненавидела! Металл жег кожу при малейшем нарушении, приходилось быть осторожной.

– Держитесь, Энн. – Уилл посмотрел мне в глаза. – Всего год.

Отбившись от журналистов и распрощавшись со вздыхающим, поминутно извиняющимся неизвестно за что адвокатом, я отправилась гулять по Дан-Лану, типа «Ландану», если вспомнить уроки английского. До того как я уеду в поместье к неведомому лорду Харди, жизнь у которого приравнивали к наказанию, надо же нагуляться по городу?

«Лондон», – усмехнулась я. Город мечты. Здесь, правда, не было красных двухэтажных омнибусов, Букингемского дворца и гвардейцев в медвежьих метровых шапках, но… Но была Темза и вид на Биг-Бен – почти такие же, как в теленовостях. Интересно, под каждой цифрой огромного, семиметрового циферблата написано: «Боже, храни королеву Викторию»? Вряд ли. Королева здесь Витта Мудрая – я о ней не раз слышала.

Мимо спешили по своим делам мрачновато одетые люди (все же неистребим дух викторианской Англии!) в сером, зеленом, лиловом и черном. На их фоне двухэтажные кебы ярко-красного цвета выглядели нарядно и смешно. Представьте себе: половину автобуса тащат лошади! Словно склеили две открытки – прошлое и будущее.

Преломление отражений – странная штука. Все смешалось! Фотографы со вспышками (вот-вот вылетит птичка), старинные телефонные аппараты, турнюры, шляпки, перчатки с одной стороны, с другой – шариковые ручки, маркеры и карандаши, удовлетворяющие взыскательного потребителя дня сегодняшнего в моем собственном мире!

Ни холеры, ни сифилиса, мышьяк ради бледности лица никто не втирает, что радовало.

Итак, я шла по мрачно одетой, не очень чистой Ганглии, радуясь, что не встречаю похоронные процессии на каждом углу. Сумка казалась тяжелее обычного. Так бывает, когда на сердце кошки скребут. Не хочется уезжать. Я ведь только привыкла! И Уилл рядом. А там? Там я никого не знаю.