Фея из Кореи (СИ)

   - По-твоему, я конченная дура? Говорю о любви, каждый день рисую тебя - и не смогла бы узнать своего любимого в другом костюме. И как бы ты объяснил свое сходство с некоей Ли Джун? Брат-близнец? Или ты, может быть, соврал бы, что ради меня из девушки стал парнем?

   - Да нет же - я бы просто сначала немного подшутил... - Темные глаза смотрели на девушку испуганно.

   - Считай, что твоя шутка уже удалась. Можешь уезжать прямо сейчас, как и собирался.

   - А как же наш последний сеанс? - услышала девушка, не поднимавшая головы, в ожидании, когда Ли Джун уйдет. Такой любимый. Человек, который не собирается ей доверять.

   - Спасибо, но я больше не хочу рисовать тебя. И видеть пока тоже. Езжай.

   С этими словами Лиза никуда не убежала, даже не заплакала, а просто как будто совсем перестала его замечать. Даже не ответила на его слова, что он остается, что они еще не договорили.

   Наверное, он не очень-то и хотел оставаться - пять минут постоял и побрел к номеру.

   Наверное, Лиза странная, что обиделась на такой пустяк. Но она не могла понять, как можно признаваться в любви и продолжать скрывать от любимой девушки такие важные вещи.

   Наверное, она пожалеет об этом сразу же, как только войдет в опустевшую комнату.

   Это было очень странно. Пытаться заговорить со своей любимой и понимать, что тебя для нее не существует. Это было невыносимо. С этим надо было что-то делать. Нельзя же, в конце концов, ложиться спать в ссоре?! Расставаться в ссоре! Бабушка Аня его этому не раз учила, когда маленький Джун спрашивал, почему она всегда первая мирится с дедом, даже если тот явно виноват. "Потому что упрямство, Женечка, это палка о двух концах, а мягкая вода твердый камень точит", - неизменно отвечала мудрая женщина и улыбалась. Не мог он так все оставить, хотя и должен был уехать. Память услужливо подсказала: у него оставалась еще незаконченная история. Наспех собрав вещи, которые еще оставались в номере, Джун отправился загружать их в машину, про себя вспоминая придуманную недавно сказку. Он сам оказался глупым клоуном - гораздо глупее своих неразборчивых в средствах братцев.

   - Что-то ты рано вещи пакуешь. Может, тебе бельишко приглянулось и ты по темноте его прихватить хочешь?

   "Только Хрюши сейчас не хватало. А вообще, именно его и не хватало"

   - Слушай, брат, у меня к тебе просьба.

   - Выкладывай, сестренка.

   - Посерьезнее, пожалуйста.

   - Это с тобой-то и посерьезнее? - продолжил было ерничать Костик, но увидев что-то на его лице, все же поинтересовался. - И что тебе нужно?

   - Дай мне в глаз от души. А то самому себя бить - это глупость несусветная.

   - А друга о таком просить - это, конечно, умно.

   - Тебе это в самый раз сделать. Считай, что я заслужил.

   - Ты что же это, все-таки добрался своими ручонками до моей сестры?

   - Хуже!

   - Она до тебя добралась, а ты ее продинамил?

   - Хуже! Стой, и ты вот так спокойно говоришь об этом? Твоя сестра...

   - Наивная, но далеко не дура. Она знает о тебе то, что надо знать.

   - И что это значит?

   - Она в тебя влюблена. Она художница. Она неглупая. Рано или поздно она бы все поняла.

   - Убил наповал. Ну и семейка.

   - Считай, что это вместо настоящего удара. Так что тебе от меня на самом деле надо?

   - Уже ничего.

   После этого невразумительного диалога двое друзей разошлись довольные собой и своими планами на оставшиеся мгновения догоравшего дня.

   Так и есть. Он все-таки уехал. Лиза застыла посредине комнаты. Никаких вещей. Она бросила альбом на кровать. Зря только спешила сюда с пляжа. Еще ругала себя за вспыльчивость, думала, вдруг он на прощание хотя бы объяснит, зачем ему все это понадобилось. Или скажет свое корейское "спокойной ночи". Тихий звук прервал воспоминания, и девушка обернулась.

   Джун невозмутимо стоял у двери, держа руки за спиной. Он все еще был одет в какую-то многослойную тунику, но из-под нежного шелка вместо тонких кремовых лосин выглядывала грубая светлая джинсовая ткань.

   - Знаешь, Цыпленок, а я ведь задолжал тебе счастливый финал, - как ни в чем не бывало, словно и не было их размолвки, заявил он.

   - Счастливый финал?

   - Для грустной сказки о глупом клоуне, - пояснил её знакомый незнакомец, как будто она должна была помнить все его выдумки. Но она помнила. Может, она была не очень умна и внимательна, но память у нее была превосходная. И вечер, когда она заснула у него на руках, оставался ее драгоценным воспоминанием, как бы она ни сердилась на своего прекрасного обманщика.

   - Ты хочешь сейчас мне рассказать сказку? Чтобы я опять плакала, а ты утешал?

   - Я буду рассказывать тебе сказки всегда, если ты только захочешь. А вместе можно не только плакать, но и радоваться, - в голосе ее изящного и самоуверенного возлюбленного звучала незнакомая нотка - робости, звучащей в унисон с надеждой.