Фея-Крёстная желает замуж

Падаю в кресло, придавленная осознанием, бормочу:

— У нас нет времени. Совсем нет времени. Нужно скорее будить кудесника. Без Хранящего со всем этим не справится…

— Тогда почемяу ты здесь? — говорит Мурчелло, упирая руки в бока. — Бегом буди!

— Не всё так просто, — говорю, разводя руками.

— А кто сказал, что будет просто, — фыркает Мурчелло. — Любовь вообще штука сложная. Уж ты мне поверь, я был влюблён. А тут ещё и мир спасать надо. Так что простоты не жди.

— Я и не жду, — сознаюсь честно, — но чтобы разбудить кудесника, мне нужно попасть в Злобнолес. Вот, морально готовлюсь…

— Готовься, только быстро. А я пока экипировку тебе подберу.

И вытягивает прямо из воздуха громадный сундук.

Должно быть, у меня очень удивлённый взгляд, потому что Мурчелло усмехается и подмигивает:

— Эх, детка, — произносит он хрипловатым голосом, опираясь одной лапой, согнутой в локте, о крышку сундука, — когда ведёшь бродячую жизнь, быстро учишься уплотнять и прятать свой скарб.

Он открывает крышку и ныряет в недра воистину бездонного сундука. Оттуда начинают вылетать вещи, будто гигантская землеройка попала на склад старого хлама и теперь пробивает себе путь на свободу.

— Не то, снова не то, — доносится вслед очередному предмету, который перелетает за борт сундука и ложится в уже довольно-таки большую гору своих собратьев.

— Вот, нашёл.

Мурчелло выскакивает, оглядывает устроенный беспорядок, машет лапой: мол, неважно, и протягивает мне предмет, напоминающий фонарь.

— В Злобнолесу это тебе точно пригодится, мяв! — крайне довольный собой гордо заявляет мяв-кун.

Верчу вещицу и так и сяк. Но, увы, кажется, Мурчелло давно не проводил инспекцию своих пожитков и эта штуковина неисправна.

— У него же фитилька нет, — говорю, наконец, хотя и жаль расстраивать мяв-куна. — Как зажечь?

— Это необычный фонарь. Придёшь в Злобнолес — поймёшь, как работает. А теперь поспеши.

И подталкивает к окну.

Вспрыгиваю на подоконник и выпархиваю в сторону чёрной щетки проклятого леса. Чем ближе подлетаю, тем гуще становится тьма. Кажется, она выползает из-за каждого дерева, из-за каждого камня — злая, холодящая, голодная. Лианами тянется вперёд, вот-вот оплетёт, утащит, вберёт в себя без остатка.

И когда становится совсем страшно, когда страх повисает гирями на крыльях и тянет вниз, фонарь в моей руке начинает петь. А фонарная дверка — приокрывается, приглашая заглянуть внутрь. Мелодия, похоже, по нраву жучкам с блестящим брюшком: один за другим они залетают в фонарь. Светильник подрастает, вырывается из моих рук и воспаряет, полный тёплого золотого света.

Как же я сразу не догадалась — это же самый настоящий светлячковый фонарь!

Теперь бояться нечего. Теперь он точно привёдет меня к цели. Таково свойство это светильника.

Мой источник света мчится вперед, а я спешу за ним.

И — о, чудо! — хищные корявые деревья Злобнолеса будто расступаются, давая дорогу. Не рвут волосы, не мнут крылья.

А светлячковый фонарь поёт всё бодрее, звёздно мерцает и уверенно ведёт меня к поляне Корявого Дуба, где я призову радугу.

Верю — у меня всё получится.

А иначе зачем столько светлячков покинуло свой пост?

Да и Мурчелло не стал бы дарить ничего просто так…

Глава 23, в которой я заболела…

Но всё же, когда зубы леса смыкаются за спиной и тьма задёргивает штору, холодок пробегает по спине. Кажется, будто невидимый и недобрый взгляд следит за мной. Но я бодрюсь, мне нельзя паниковать и бояться.

Фонарь поёт и зовёт за собой.

Мрак и безмолвие, соприкасаясь с ним, разбегаются в стороны, как вспугнутые включённым светом тараканы. Стараюсь не оглядываться по сторонам, не думать о плохом, не накручивать себя. Просто лечу вперёд, пока фонарь не замирает. Он освещает место, которое, должно быть, является поляной.

Но у меня всегда были несколько более иллюзорные понятия о лесных полянах. Там цветочки-ягодки, грибок под зелёным лопухом, бабочки порхают. А тут — только низкая, пожухлая, серо-зелёная трава. И когда я ступаю на неё, она рассыпается прахом под ногами.

Как призвать сюда радугу? Она любит солнце, сочную зелень, летний дождь. Чем же мне заманить её туда, где царят темень и тлен?

Занятая невесёлыми мыслями, не сразу понимаю, что светлячковый фонарь замолчал и остановился. А светлячки бьются внутри и рвутся наружу.

Открываю дверку с опаской. Донимает эгоистичная мысль: сейчас выпущу, улетят, и я останусь в кромешной темноте.

Но… феи понимают все языки.

А светлячки умоляют:

— Отпусти нас!

Я открываю дверцу и выпускаю… Млечный путь.

Фонарь падает к моим ногам — самый обыкновенный, ничего волшебного.

Жучки же, мерцая животиками, по дуге взмывают вверх. Крутятся-крутятся, заверчиваясь в спираль. Новые и новые собратья спешат к ним со всех уголков Злобнолеса. И вот уже надо мной зависает огромный светящийся шар. И тогда я вижу его — Корявый Дуб.

Большущий, он накрывает поляну, как большущий зонт. На кряжистом, в десять обхватов стволе проступает угловатое старческое лицо. Дуб спит.