Фея-Крёстная желает замуж

Мурелло говорит мягко, осторожно, будто крадётся и издалека принюхивается к тайне: не опасно ли? можно тронуть?

Однако Хмурус к откровениям явно не готов. Он лишь криво ухмыляется, складывает руки на груди и расставляет ноги.

— Ничего, — холодно произносит он. — Лучше вам вообще убраться отсюда и постараться забыть то, что сейчас увидели. Притом постараться самим, чтобы мне не пришлось… корректировать вашу память.

На всякий случай шагаю поближе к Мурчелло, выхватываю волшебную палочку и покрепче сжимаю её в руках. Мяв-кун тоже не промах, успевает подхватить ларец и положить лапы на крышку.

Хмурус водит между нами пальцем, словно чертит от меня к Мурчелло невидимую линию:

— Так ты теперь с ней? Я думал, ты на моей стороне.

— Я на своей. И точно знаю: если Айсель уйдёт — мявне ты точно ничего не скажешь, — ехидно парирует мяв-кун. Его хвост исходится шипением, а с острых зубов змеи вот-вот закапает яд.

Хмурус вскидывает руку вверх, морщится и произносит почти снисходительно:

— Хорошо, уговорили. К тому же лучше иметь таких союзников, как вы, чем вообще не каких. Этот скелет и образ — ненастоящие. Айсель, насколько мне известно, у фей есть что-то вроде детектора жизни. Вы, лишь прикоснувшись, сможете определить, живое перед вами или мёртвое, верно?

Киваю:

— Да, так и есть.

— Тогда осмотрите это… тело…

Я, честно признаться, не очень люблю иметь дело с трупами. Но сейчас у меня нет выбора. Касаюсь лба, шеи и рук «другого» Хмуруса. И вправду — никаких признаков того, что в «теле» когда-то теплилась жизнь.

— Это… — констатирую наконец, — никогда не принадлежало живому существу. Скажу больше, оболочка, ну та, что сейчас покрывает кости, создана лишь с помощью магии. Иллюзия, наброшенная на синтетические кости. Вот что это.

Хмурус хлопает.

— Браво! Не ожидал, признаться, что столь легкомысленное создание способно на такие наблюдения и выводы.

Как же хочется запустить заклинанием в этого зелёного зазнайку, что сейчас так ехидно кривит губы в ухмылке!

— Но зачем тебе, Чариус, скелет с иллюзией, похожей на тебя?

Косой луч света… Кукла, марширующая по коридорам академии…

Ещё один пазл встаёт на место. И картина обретает вполне чёткие контуры.

— Чтобы думали, будто это — Хмурус, — отвечаю я за него, — пока он занят другими делами и… находится в другом теле, так ведь?

Теперь в чёрных глазах Хмуруса неподдельное восхищение.

А вот перед моими — всё плывёт и двоится. Лица Хмуруса кружат в какой-то дикой пляске — одно хохочет, другое — плачет.

— Ну что же вы, — говорит он третий, он статичный, он, сводящий с ума, — продолжайте, продолжайте, у вас здорово получается!

Я, пошатываюсь, встаю, хватаюсь за край стола.

Мне так не хочется озвучивать очевидное. Оно кажется безумием. Да и реальность подтверждает сумасшествие моей догадки, не прекращая бешеную пляску.

Замечаю обеспокоенную мордочку Мурчелло. Он крепче прижимает к себе ларец, готовый в любую минуту выпустить амбалов и отдать им приказ намять кое-кому бока.

Вздыхаю, прикрываю глаза.

Так лучше. Без кружащих предметов и лиц спокойнее. Так я могу сказать.

— Потому что вы и есть кудесник. Так ведь, Хмурус?

И Мурчелло вновь роняет ларец.

Глава 36, в которой я умудрилась…

Рыжеволосые близнецы выскакивают, лихо пританцовывая, раскланиваются и, подбоченившись и радостно осклабившись, заявляют:

— Что угодно, что пригодно, барин-господин?

Ошарашенный таким обращением, Мурчелло хлопает глазами, пытаясь, видимо, усвоить услышанное. Только, мне кажется, что в голове у него вот-вот заискрит, а из ушей повалит дым. Наконец мяв-кун соображает: пора удалить со сцены раздражающий фактор, и гаркает вполне себе командирским тоном:

— Марш обратно!

Двое-из-ларца, по-прежнему улыбаясь до ушей, кувыркаются через голову, в полёте уменьшаясь в размерах, и ныряют в своё обиталище. Мурчелло захлопывает крышку, да так громко, будто раздаётся выстрел, ставит ларец на стол и говорит:

— А вот теперь я жду объяснений. И без них никуда не уйду, мяв!

Сам же плюхается в кресло, складывает лапы на груди и грозно смотрит на Хмуруса.

Я тоже всё это время жду ответа.

Но Хмурус не торопится. Он бегает взглядом от меня к мяв-куну, жуёт губу, мнётся и комкает край одежды. Прямо девица на первом свидании.

— Хорошо, — наконец снисходит к нашему любопытству, — вы действительно вправе знать. Кудесник — моя вторая сущность. Моё оружие, чтобы защитить академию. Конечно, Айсель, вы не могли его разбудить. Он же — лишь оболочка. Всё равно, что вдыхать жизнь в пиджак и ждать, когда тот обретёт разум и начнёт действовать.

Хмыкаю и злюсь. Интересно, сколько он собирался наблюдать за моими попытками вылечить возлюбленного? Но куда гаже то, что он играл чувствами. Ведь он же знал, что я влюблена в кудесника! И значит всё, что происходило между нами, на самом деле…

О, нет!

Прикрываю рот рукой и с тихим всхлипом оседаю на пол.

Так нельзя! Это всё равно, что вывернуть душу и порыться в её сокровенных тайнах, а потом — осмеять.

Унизительно и больно.