Фея придёт под новый год

Вместо того чтобы броситься вниз по лестнице, к выходу, Проныра зарысила по коридору.

— Стой! — закричала я шепотом, будто кошка могла меня понять, и бросилась за ней.

Если госпожа Бонита увидит Проныру…

Но в доме было тихо и темно, и я немного успокоилась, отыскивая кошку по тёмным закоулкам. Ну где же она? Эта невозможная кошка!..

Скрип открывающейся двери показался мне ещё более громким, чем звон колокола. Неужели госпожа Бонита решила прогуляться перед сном?!

Я прижалась к стене спиной, стараясь стать как можно незаметнее, и мысленно умоляя Проныру вот в этот самый момент так кстати исчезнуть, но почти сразу поняла, что это не сестра хозяина крадется по коридору. Человек прошел почти рядом со мной, и по взволнованному дыханью и походке я узнала Эйбела. Он шел на цыпочках, замирая при каждом скрипе половиц, и тащил на плече дорожный мешок.

— Далеко ли вы собрались, мастер Эйбел? — спросила я негромко.

Он подскочил, как ужаленный, и чуть не уронил мешок.

— Вы что это… — я оторвалась от стены и сделала несколько шагов, преграждая парню путь. — Вы сбежать решили? Тайком и ночью?

— Отойди и не зли меня, — огрызнулся он.

— Даже не подумаю, — я не сдвинулась с места, скрестив на груди руки. — А вам должно быть стыдно, любимчик отца и наследник. Крадетесь, как вор. Дайте, угадаю… Хотите уплыть на своей бригантине. В такой туман на это способны лишь непроходимые дураки.

— Не дураки, а отчаянные храбрецы! — рявкнул он. — Отойди, Лиззи, если не хочешь, чтобы я тебе шею свернул!

Голос он повысил зря. Потому что тут же раздалось ворчание госпожи Бониты, а потом — её шаги. Нас с Эйбелом припечатало к стене будто какой-то волшебной силой. Затаив дыхание, стоя плечом к плечу, мы переждали, пока госпожа Бонита распахнула двери своей комнаты и долго вглядывалась в темноту коридора.

— Тебя отец послал шпионить за мной? — сердито зашептал Эйбел, когда его тётушка скрылась в спальне.

— Случайно вас встретила, — ответила я сухо. — Неужели вы и правда сбежите? Мне казалось, отчаянные храбрецы не сбегают. Так поступают только самые последние трусы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Несколько секунд можно было только гадать — не придушит ли Эйбел меня прямо здесь.

— Послушай, ты, девчонка… — начал он с угрозой, но я его перебила.

— В отличие от вас, мастер Эйбел, — сказала я с преувеличенной вежливостью, — мне уже исполнился двадцать один год, и я вполне себе совершеннолетняя. А вам, если мне память не изменяет, совсем недавно восемнадцать стукнуло?

— Девятнадцать! — прорычал он.

— Неважно. В любом случае, вам ещё долго полагается находиться под отцовским крылышком.

— Говоришь, как курица, — фыркнул он, поудобнее забрасывая мешок на плечо. — Но тут и так всё ясно. Ты — женщина. Ты и понятия не имеешь, что значит свобода. А я… я не могу больше сидеть здесь. Меня зовет море! Любому свободному существу хочется лететь, а не сидеть… под крылышком.

Больше всего за эти слова моему свободному существу хотелось надавать Эйбелу пинков. Но вряд ли тут можно было решить дело силой. Бесполезно. Как и объяснять, что женщины мечтают о свободе ничуть не меньше, чем мужчины. Но для любого существа на первом месте должно быть слово «долг», а не «свобода».

— Эйбел, — произнесла я как можно спокойнее, — отец запретил тебе уезжать. И по-моему, это не прихоть. Ты нужен ему. Ты — наследник. Тебе надо быть опорой семьи, заботиться о младших. Если что-то случится с твоим отцом, то Нейтон слишком молод, он не справится.

— Да что с ним случится! — досадливо буркнул Эйбел.

Но с места он не двинулся, и я, понадеявшись, что это — путь к переговорам, продолжала, положив руку ему на сгиб локтя.

— Всякое бывает, Эйбел. Сегодня человек жив-здоров и на высоте положения, а завтра всё может измениться. Ты нужен своей семье, ты должен…

— Никому я ничего не должен! — взорвался он и дёрнулся из-под моей руки. — Я сбегу, но не стану протирать штаны в конторе! Я — мужчина, воин, а не писарь!

Если сейчас он бросится бежать, мне только и останется, что звать на помощь. Но прибавит ли это мира и сердечности? И заставит ли Эйбела передумать?

— Подожди, — я снова поймала его за локоть. — Не совершай ошибку! Говоришь, что мужчина, а поступаешь, как ребенок. Тайком бегут только трусы…

— Уже говорила! — ощерился он в темноте. — Лиззи, не беси меня. Вы все только и делаете, что бесите! И ты, и тётка, и отец…

— Отец желает тебе только добра.

— Если добра, то почему он запрещает мне уплыть?!

Мы стояли в темном коридоре, друг против друга, я держала за рукав верзилу, на голову выше меня, и которого я только чудом перехватила перед побегом из дома. Эйбел — не самый приятный человек. И если бы он уехал, насколько бы проще и легче мне жилось бы в этом доме. Но позволить ему сбежать?.. В ночь, зимой, когда морские пути так опасны?.. Когда господин Тодеу об этом узнает…