Фея придёт под новый год

— Пойду, проверю — что там, — встревожено сказала Джоджо, вырвав меня из томительных и сладких размышлений на тему поцелуев господина Десинда.

Пришлось вернуться с небес к рисовому пудингу, и я только кивнула, делая вид, что полностью увлечена приготовлением завтрака.

Служанка тем временем удалилась наверх, откуда всё громче звучал голос госпожи Бониты.

— …нельзя подпускать к семейным делам, у неё и так много обязанностей… — услышала я обрывок фразы, а потом последовал новый всплеск возмущения: — Как это — не будет убирать комнаты?!. Третья служанка?.. Мы разоримся, Тодо!

Я оставила пудинг и выпрямилась, прислушиваясь. И точно так же, как Джоджо, приподняла края чепца, чтобы лучше слышать. Только в этом не было необходимости, потому что голос госпожи Бониты перекрыл львиный рык господина Тодеу. Похоже, страсти накалились, потому что голос хозяина заставил дом вздрогнуть.

— Я сам решаю, кого нанимать, и кого на какую работу ставить! — объявил хозяин во всеуслышание, и госпожа Бонита сразу примолкла.

Дробный топоток по лестнице — и в кухню ворвалась Джоджо. Раскрасневшаяся, запыхавшаяся…

— Хозяин решил нанять третью служанку! — с порога выпалила она.

— Да что вы? — вежливо удивилась я, опять сосредоточив внимание на пудинге.

— Она будет заниматься уборкой, а вы… хозяин сказал, что вы будете работать в конторе!

— Он так сказал? — я искоса взглянула на Джоджо, ещё не сообразив — плохо это или хорошо. — Сказал, что я буду ходить в корабельную контору?

— Нет, вам не надо будет никуда ходить, — господин Тодеу появился в кухне также неожиданно и бесшумно, как появлялась таинственная кошка Проныра. — Эйбел принесёт все бумаги в мой кабинет. Где у нас хлеб? — он оглянулся в поисках корзины с выпечкой.

— Вы голодны? — спросила я, подавая ему корзину со вчерашними булочками. — Сделать вам чай? Или хотите чего-нибудь поосновательнее?

— Хватит и хлеба, — он отломил краюшку и тут же зажевал её, не встречаясь со мной взглядом. — Джоджин, сходите сегодня к мастеру Ротменсу и скажите, что я приму на работу его племянницу.

Я вздрогнула, а Джоджо с готовностью кивала, выслушивая указания.

Племянница? Господин Ротменс… не тот ли лодочник, который предлагал в служанки девушку расторопную и… послушную?..

Что-то неприятно дёрнулось в груди. И хотя мне полагалось обрадоваться, что теперь не придётся возиться с пыльными тряпками и ломать голову — как почистить ковёр в детской, я всё-таки сказала:

— В этом нет необходимости, господин Десинд. Я вполне справлюсь и с уборкой, и со счетами…

— А ещё с готовкой и детьми, — хмыкнул он, дожёвывая хлеб. — Не обсуждается.

Он тут же вышел, а Джоджо всплеснула руками:

— Чудные дела! — объявила она весело. — Давно пора было нанять ещё прислугу. Насколько легче нам сейчас будет жить!

Вот в этом я совсем не была уверена. И если бы мне предоставили выбор, я лучше бы убирала огромный дом два раза в день, чем делила рабочие обязанности с… послушной девицей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Мои опасения оправдались, когда в обед появилась та самая племянница — крепкая и ладненькая, как орешек, девица. Черноволосая, с румянцем во всю щёку, с пронырливыми насмешливыми глазами, и со скромной улыбочкой, показавшейся мне нарочитой.

— Корнелия, — представилась она мне и Джоджо, когда сняла пуховой платок и полушубок. — Корнелия, с вашего позволения.

Джоджо тут же принялась объяснять ей обязанности, а я только сдержанно поздоровалась, с тоской отмечая, что девица была прехорошенькая и года на три моложе меня. Хотя, с чего бы переживать о её миловидности и молодости? Я попыталась рассердиться на саму себя, но получилось плохо, и обед я готовила, совсем приуныв, а Черити и Логан, требовавшие сказку, получили какую-то невнятную историю про приключения бедной сиротки с глазками-изумрудами и губками-рубинами.

Разумеется, новая служанка не избежала представления хозяйке дома — госпоже Боните, и сразу стала называться Кокки. Госпожа Бонита, не особенно задумываясь, переделала красивое имя в пренебрежительное прозвище. Я следила за девицей и заметила, как гневно вспыхнули её глаза, но она сразу же потупилась и почтительно поклонилась, заверив, что будет рада служить в этом доме, и сделает всё возможное, чтобы хозяйка осталась ею довольна.

— А вы давно здесь работаете, Лилибет? — спросила Корнелия, когда мы — все три служанки, присели выпить чаю с хлебом и маслом после того, как накормили семейство Десиндов обедом.

— С начала зимы, — ответила я уклончиво, сосредоточенно намазывая ореховое постное масло на кусочек хлеба.

— Как вы забавно это делаете! — рассмеялась Корнелия.

— Что делаю? — не поняла я.

— Намазываете масло, — подсказала новая служанка. — Тоненьким-тоненьким слоем. Так делают аристократы. Мой дядя называет это — загонять масло в дырочки, — она снова заливисто рассмеялась. — Однажды я служила благородной даме, и она именно так загоняла масло в дырочки. Смешно! Ведь так совсем невкусно.

— Мне нравится, — ответила я, сразу потеряв аппетит.