Фея с островов

— Ну что, видел, какова она? Может, она и впрямь фейри и я просто околдован?

Дэвид приобнял его за плечи:

— Послушай меня, парень, когда ты возляжешь с ней и узнаешь, насколько горячо ее лоно, ты перестанешь верить, что она не совсем человек. И когда она понесет от тебя дитя…

— Маккензи она не подарила ребенка, — задумчиво отозвался Эхин.

— Маккензи уже стар. А ты молод и горяч. Ты истинный жеребец. Тебе всего семнадцать, но я слышал, что у тебя уже есть пара крепких сынишек.

— Это так, — тряхнул кудрявой головой юноша. — И уж когда она станет моей… Но когда, Дэви? Когда?

— Надеюсь, что скоро. Если ты хотя бы на время оставишь ее в покое, как я тебя и просил.

Эхин насупился и пошел прочь. А Дэвид заметил, что совсем неподалеку от него находится жестянщик Роб. Этот парень все время околачивался в толпе на берегу, успел уже распродать и обменять на выделанные шкуры и кожу часть своего товара и теперь паковал остатки в короб.

— Может, вы зря морочите голову мальчишке? — негромко сказал Роб Дэвиду. — И зря надеетесь, что Гектор Рой так легко смирится с потерей женщины, околдовавшей его. Но помяните мое слово: когда он узнает, что она похищена, всего вереска Шотландии не хватит, чтобы укрыть самоуверенного Эхина от его мести.

— Разве не этого мы добиваемся, Роб? Чтобы Маккензи бросились мстить за обиду, причиненную их вожаку?

— Да, из-за нее они и впрямь будут драться, — согласился Роб, потирая свою плешивую бороденку. — Но ведь эта Мойра… Вот уж ведьма, истинно ведьма. Бывая тут, я и раньше не раз замечал, как она использует свои чары. И глаза ее — главное оружие! Сперва просто посмотрит на тебя, словно случайно, и тут же растерянно отведет взгляд. Затем медленно, будто против воли, вновь смотрит на мужчину, но так, как если бы он был единственным в мире. О, любой от такого голову потеряет.

— Ты так говоришь, Роб, словно она и тебя очаровывала.

Роб чуть скривился.

— Эта Мойра никого не пропускает. Я видел, видел. Они тут все в нее влюблены — и Гектор Рой, и бывший констебль Мак Рэ, и нынешний. Я уже про Джона Киллина не упоминаю, но и он в сетях этой чародейки.

— Почему же тогда он согласился помочь похитить ее? — усмехнулся Дэвид.

— Просто он желает освободиться от нее. Ибо для него мýка смотреть, как каждый вечер Гектор Рой уходит в свои покои, обнимая Мойру.

В этот миг Дэвида отвлек какой-то шум в стороне. Клансмены громко приветствовали приближавшегося Гектора Роя.

Старый вождь появился во главе внушительной свиты, в окружении своих детей, жены и лейхтахов. На берегу сразу заиграли волынки, люди стали шуметь, а воины принялись стучать оружием. В этом выражались их любовь и почтение признанному вождю клана.

Дэвид посмотрел в сторону Джона. У того лицо стало белее мела, хотя держался он спокойно. И хотя ему наверняка было неприятно такое ликование в честь его соперника, он все же заставил себя улыбнуться и пошел навстречу дяде.

Дэвид внимательно разглядывал прославленного Гектора Роя. Вождь был уже в летах, и первое, что бросалось в глаза при взгляде на него, это пышная седая грива волос, ниспадавшая на плечи и спину подобно накидке. Когда-то она и впрямь была рыжей, но сейчас из-за обилия седины казалась скорее розовой. Широкое мясистое лицо Гектора было обильно усыпано веснушками, брови совсем выцвели, а вот борода и пышные рыжие усы еще были яркими, куда рыжее поседевшей гривы.

Гектору Рою уже давно было за пятьдесят, но до сих пор это был крепкий крупный мужчина, с гордой царственной осанкой, истинный воин и вождь. Стоило только увидеть, с каким величием он сошел с лошади, несмотря на свою внушительную комплекцию, как поднял руку, приветствуя собравшихся воинов. Он был в клетчатой накидке и килте, его крепкие ноги обвивали крест-накрест ремни башмаков, а у плеча, где длинные волосы соприкасались с перекинутым через плечо пледом, сверкала позолоченная голова оленя — знак клана. И вообще он выглядел значимо и надменно, и Дэвид понял, почему старый вождь так почитаем здесь — Гектор Рой полностью затмевал своего невзрачного, ничем не примечательного племянника.

Однако сейчас Гектор держался с младшим вождем вполне миролюбиво. Когда тот подошел, старший Маккензи просто положил ему руки на плечи и они облобызались, поздравляя друг друга со Светлым Воскресением, — надо же было напомнить остальным клансменам и их женам, ради чего устроен сегодняшний пир. А потом Гектор шагнул к стоявшей неподалеку Мойре и с юношеской страстью впился в ее губы. Вокруг раздались веселые возгласы и добродушный смех. И что бы ни думали остальные Маккензи о любовнице своего вождя, сейчас они просто радовались, что он все еще сильный муж, все еще силен и пылок.