Фея с золотыми зубами

– Как раз наоборот, – не сдалась я, – предполагаю, что у Эллы был помощник, вероятно, бойфренд, который и стал звонить Варенкиным. Уж не знаю кому, ему или Трубецкой, пришла в голову идея обогатиться за счет несчастья. Тело умершей Настеньки лежало в подвале, а подельник Эллы ждал Игната на Московском вокзале, надеясь получить миллион долларов. Завладев этой суммой, он и Элла уехали бы прочь. Они ничем не рисковали. Варенкины даже под страхом смертной казни не рассказали бы в милиции о деньгах и похищении. Если бы Игнат проговорился, его посадили бы в тюрьму, как расхитителя социалистической собственности, а Раечка отправилась бы вместе с мужем. Но сердце Игната не выдержало испытания, у него в поезде случился инфаркт, деньги не доехали до Ленинграда. Подельник Трубецкой разозлился до крайности, он рассчитывал обогатиться, а его обманули! С другой стороны, он все равно бы, став обладателем миллиона долларов, сообщил бы Варенкиным о местонахождении тела Насти и скрылся с огромной суммой. Но деньги не привезли, подельник Эллы связался с Раисой и решил наказать несчастных родителей. Мерзавец понятия не имел о кончине Игната, он заявил матери Насти: «Не привезли тугрики, получите, что заслужили». Подонок хотел, чтобы Варенкины всю оставшуюся жизнь винили себя в смерти девочки.

Я перевела дух и взглянула на Олю, та яростно замотала головой:

– Неправда, неправда! Элла обожала Настю! Трубецкая любила детей, она не могла причинить ребенку вред. Элла отличалась редкостной аккуратностью, она всегда тщательно запирала двери, отключала газовый кран, проверяла шпингалеты на окнах. Настю похитили!

Я изобразила сомнение.

– Оля! Ну откуда вам могут быть известны такие подробности?

Та сгорбилась.

– Мы с Трубецкой жили в одной коммунальной квартире. Нам с бабушкой принадлежали две комнаты, третья – Элле. Моя мама дружила с ней, они вместе ходили в школу, родители Трубецкой погибли, когда ей едва исполнилось пятнадцать, их сбила на перекрестке машина, а моя мамочка умерла при родах, я ее ни разу в жизни не видела. Бабушка забрала меня из родильного дома и стала воспитывать двоих детей: Эллу и меня, не отдала соседку в приют. Не спрашивайте, как это оформили официально, я не знаю. Элла стала мне очень близким человеком, вот почему я все знаю. Трубецкая невиновата.

– Спасибо вам за рассказ, – сказала я, – хороший получится детектив.

Оля откровенно растерялась:

– Детектив?

Я улыбнулась во весь рот:

– Забыла сказать, когда представлялась вам, меня на самом деле зовут Виола Тараканова, я пишу произведения на криминальные темы под псевдонимом Арина Виолова.

– Не труд по истории Ваганькова? – растерянно спросила Оля.

– Ну, пока я вас слушала, сообразила, что история Насти Варенкиной может стать хорошим сюжетом. Роман сразу попадет на первые строчки рейтингов. Я виртуозно запутаю читателя, то, что Элла Трубецкая жестокая убийца, станет ясно лишь в последней главе.

Оля вцепилась в край подоконника.

– Вы не имеете права! Элла невиновата! Вы что, собираетесь указать в своей книжонке ее фамилию?

– Конечно, – кивнула я, – почему бы и нет? Думаю, Раиса была бы очень благодарна мне за прилюдное посрамление той, что стала причиной смерти ее дочери, а потом попыталась получить за несчастье деньги. Даже подельник Эллы был возмущен ее поведением и выдал Трубецкую, отъявленного мерзавца возмутило ее желание постоянно крутиться возле Раисы и ждать, когда та оставит «доброй гувернантке» все свое имущество.

Оля разжала побелевшие пальцы.

– Если посмеете написать такое, если…

– А кто мне запретит? – пожала я плечами. – У Варенкиных не осталось родственников, у Трубецкой тоже, прошло много времени. Писатель имеет право на любую фантазию.

– Хороша фантазия! – закричала Ольга. – Имена и фамилии подлинные! Настю взаправду убили! Вас упрекнут в клевете!

Я махнула рукой.

– Не смешите! Впрочем, если вы знаете что-то еще, расскажите, вероятно, я передумаю и сделаю Трубецкую положительной героиней. Кстати! Вам знакома фамилия Ласкин?

Губы Оли непроизвольно дрогнули, она сглотнула слюну и делано равнодушным голосом спросила:

– Кто?

– Бизнесмен Виктор Михайлович Ласкин, – с улыбкой почти пропела я, – он незадолго до своей смерти получил посылку, в которой лежали дохлая крыса со стодолларовой ассигнацией в пасти и записка «Настя Варенкина проклинает всех крыс».

– Первый раз о нем слышу, – почти уверенно ответила Ольга.

– А Ерофеев?

– Кто? – на сей раз искренне удивилась цветочница.

– Еще один успешный бизнесмен, Константин Львович Ерофеев, – пояснила я, – ему тоже прислали дохлую крысу. Правда, Ерофеев до сих пор жив!

Из торгового зала раздалось треньканье дверного колокольчика, потом женский голос произнес:

– Эй, есть кто живой?

– Подождите, – попросила Оля и ушла.

Я осталась в подсобке и стала свидетельницей разговора цветочницы с посетительницей. Под самое закрытие магазина Оле повезло, явилась клиентка, желавшая оформить свадьбу. Минут через пять Оля вбежала в подсобку и зашептала: