Фея с золотыми зубами

Получив необходимое, я сходила в маленькую спальню, отскребла от подоконника остатки краски, ссыпала их в пакетик и вернулась к Марине Степановне с вопросом:

– Можете вспомнить, как выглядел курьер?

– Нет, – жалобно ответила вдова.

– Попытайтесь, это очень важно, – потребовала я.

Марина Степановна прижала ладони к вискам.

– Молодой, худой.

– Особые приметы? Шрам, родинки, густые брови, косоглазие? Он шепелявил, чем-то пах? – не успокаивалась я.

Игнатьева опустила руки.

– Нет. Простое лицо, как у всех!

– Физиономии-то у всех разные, – не вытерпела я и попыталась добраться до цели с другой стороны, – во что он был одет?

– В брюки? – с легким сомнением произнесла вдова.

Я отвернулась. Вот здесь собеседница не ошибается. Сомневаюсь, что молодой человек разгуливал по Москве в юбке. Модельеры который год пытаются ввести в мужской гардероб этот предмет женской одежды, желая отомстить слабому полу, но пока ничего у них не получается. В отличие от представительниц слабого пола сильный, как правило, имеет кривые волосатые ноги, а на эпиляцию не согласится никто из мужчин.

– Вроде были куртка, – бормотала Марина Степановна, – и кепка, черная с козырьком.

– На бейсболке не было логотипа фирмы? – цепляясь за последнюю соломинку, спросила я. – Может, куртку украшала надпись?

– Ну ничего не помню! – плаксиво ответила вдова. – Мы с ним общались от силы десять секунд. Он отдал цветок, я взяла с полки у зеркала кошелек и отблагодарила парня за доставку. Считаете меня беспамятной старухой?

– Людям свойственно забывать незначительные детали, – ответила я.

– Вот девочку, которая притащила коробку, я могу описать! – обрадовалась Марина Степановна.

Вилка, ты законченная идиотка! Гордилась тут своим умением вести допрос, а допустила такой ляп! Игнатьева же говорила, что столкнулась у двери с «аспиранткой». Ну почему я сразу не потребовала описать ее внешность?! Я легко могу стать героиней ленты «Тупой, еще тупее».

Марина Степановна решила реабилитироваться и затараторила:

– Высокая! Стройная! Фигура спортивная! Была в джинсах, сапогах без каблука, грубая обувь на толстой подошве, со шнуровкой. В подростковом возрасте Тонечка хотела подобные, но я была против. Девочка должна выглядеть как девочка, а не как мальчишка из плохой семьи. Но Игнат купил «бутсы»! Слава богу, дочь недолго ходила в образе «оторви и брось». А та девушка, хоть и не подросток, была в таком наряде. У меня язык чесался сказать: «Милая, с такими роскошными волосами надо носить платье».

– Роскошными волосами? – вздрогнув, переспросила я.

Марина Степановна закатила глаза.

– Копна рыжих кудрей ниже лопаток. Мелко вьющиеся волосы настоящее богатство. Редкий цвет, думаю, ей все комплименты делают. Честно говоря, лица я не разглядела, а вот прическа поразила мое воображение.

Выйдя от Марины Степановны, я моментально набрала номер Лизы и, едва услышав «алло», заявила:

– Нам нужно встретиться. У меня к тебе возник ряд вопросов.

– Каких? – тихо проронила Лизавета. – Сейчас не могу, давай позднее. А еще лучше забыть друг о друге. Насчет книги не волнуйся, аванс назад у тебя никто не заберет, тебе выплатят оставшуюся часть гонорара в качестве компенсации за потраченное время.

Я умею держать себя в руках и знаю, что ором ничего не добиться. С большинством людей надо действовать хитростью, а не переть танком напролом. Но сейчас у меня от усталости и нервного напряжения будто перегорели предохранители. И еще меня возмутила откровенная попытка молодой вдовушки заткнуть мне рот деньгами.

– Слушай внимательно! – закричала я. – Уж не знаю, почему ты решила, что я дура! Но ты категорически ошиблась. Я знаю, что Катя Яркина погибла! Ее убили. Знаешь, почему я пришла к такому мнению?

– Виола, погоди, – прошептала Лиза.

– Нет, это ты погоди, – взвилась я. – Катюша в отличие от избалованной вредной падчерицы обладала врожденной интеллигентностью. Она помогала своей названой сестре. Стефания фактически выжила Катю из своего дома, а Яркина передавала ей деньги, отрывала от себя, делилась с Миль. В клубе «Рар» Катюшу все обожали, она не спала с клиентами, не раздевалась перед ними, ухитрилась сохранить невинность в таком месте, где ее априори не встретишь! Катя не бросила наркоманку Машу, пристроила ее в клинику, давала деньги подруге. И вдруг, бах, перестала ей помогать. Почему?

– Виола, дорогая, ты ошибаешься, – прозвучало в ответ.