Фея Семи Лесов

Я обеспокоенно теребила оборку платья, прекрасно понимая, что все это не должна выслушивать порядочная девушка. И наставления матери Элодии уже не показались мне такими скучными…

– Чему меня следовало бы научить, ваше высочество? – спросила я, поднимая глаза.

Я сидела у самой балюстрады террасы, на чудесном изогнутом в стиле рококо стуле, ветерок шевелил мои широчайшие юбки, и чувствовала себя очень уверенно.

– А знаете ли вы такую науку – Любовь, моя прелесть? Я пожала плечами.

– Сомневаюсь, принц, чтобы вы могли открыть мне в этой науке что-то новое. – Мой голос прозвучал вызывающе.

Графиня де Субиз ахнула. Дамы быстро и изумленно переглянулись и принялись хохотать, обмахиваясь платками.

– Т-с-с! – прошептала баронесса де Монбазон, прикладывая палец к губам. – Сюда идет ее отец.

Действительно, на террасу медленно поднимался принц де Тальмон, которого я уже привыкла считать отцом. Я внимательно скользнула по нему взглядом: ему было сорок шесть лет, он был строг и изящен и, можно сказать, еще вполне красив. Но гораздо больше внимания привлекала дама, которую он вел под руку, знаменитая маркиза де Бельер. Самая красивая женщина во Франции – так говорили о ней. Двадцатипятилетняя, пепельноволосая, зеленоглазая, она ослепляла своей перламутровой прозрачной кожей, исполненными прелести чертами лица и гибкой стройной фигурой и была, пожалуй, единственной среди аристократок, на которую мне так хотелось быть похожей.

И вместе с тем я ощутила странную гордость моим отцом. До сих пор я чувствовала к нему лишь равнодушие и робость. Своей ледяной сдержанностью он повергал меня в трепет. И теперь, заметив, как дамы заметно приглушали голос, увидев приближение моего отца, я осознала, какой он все-таки большой вельможа.

– У него потрясающая любовница, – услышала я шепот баронессы де Монбазон.

– Он выбрал себе настоящую богиню, господа.

Я вздрогнула и опустила глаза. Мне казалось даже, что я побледнела. Представлять отца в роли любовника было невыносимо и отвратительно. Он подошел, ласково потрепал меня по щеке, но я заметно отстранилась, избегая его прикосновений. Неприятный осадок остался в душе от этих разговоров.

– Девочка моя, я так рада вас видеть, – музыкальным голосом произнесла маркиза де Бельер. – Могу вас поздравить, вы совсем не похожи на итальянку, настоящая француженка.

Я знала, что это наивысший комплимент, какой только аристократка может сказать девушке, еще не бывавшей в свете. Но у меня почему-то потемнело в глазах.

– И тем не менее я итальянка, – произнесла я сдавленным голосом, – и считаю, что итальянки гораздо порядочнее француженок.

Отец усмехнулся и взял меня за руку.

– Сюзанна, моя дорогая, я думаю, будет лучше, если вы прогуляетесь по парку вместе с Тьерри.

Тьерри д'Альзак, восемнадцатилетний лейтенант, молча протянул мне руку. Я быстро положила ладонь ему на локоть. Тьерри почти понравился мне, к тому же я спешила удалиться из этой компании.

– Пойдемте, мадемуазель, – с улыбкой сказал он мне, – там, в парке, идет чудесная игра в волан.

Я подняла на Тьерри глаза. Он смотрел на меня и улыбался. Взгляд его был прикован к моим губам, а рука легко, не переходя границ приличия, сжимала мои пальцы. И хотя он вел себя в высшей степени любезно и сдержанно, я ощутила тайный страх от того непонятного, что он ко мне почувствовал, и того, что возбуждали во мне его прикосновения.

– Пойдемте, – пролепетала я беспомощно, – я согласна. Я уже сама себе казалась наивной и маленькой, настоящим ребенком, сопоставляя опыт Тьерри, приобретенный при дворе, и свою крошечную жизнь, не столь богатую событиями.

– Можно, я будут называть вас Сюзанной?

– А так принято? – спросила я краснея. – При дворе?

– Ну, разумеется! Это принято среди молодежи. Знаете, Сюзанна, если именовать друг друга только сударынями да сударями, жизнь будет слишком холодной.

Что ж, он уже начал обращаться ко мне по имени, и я не стала возражать.

Смеркалось. Мы с другими молодыми парами долго играли в волан – так долго, пока белые платья девушек не стали выделяться в темноте светлыми пятнами, а на небе не засияли первые осенние звезды. Со стороны дворца доносились громкая музыка и смех. Ближе к полуночи ожидался фейерверк. Но молодежь не тянулась к взрослым. Игра в волан кончилась, лишь когда Люсиль подвернула ногу, и другие барышни стали опасаться того же. Но вот в воздухе стало витать ощущение легкого флирта. Юные кавалеры нежно сжимали девушкам пальцы, скользили руками по талии, заставляли их вскрикивать и дуться. Приличия оставались незыблемыми, однако парочки медленно разбредались по осенне-золотому парку, кое-где украшенному иллюминацией.

Трещали цикады. Дубовые листья ласково шуршали под ногами. По обе стороны аллеи в кустах жасмина сверкали светлячки. Рука Тьерри мягко скользнула на мою талию, и от этого тысячи томных волн разошлись по всему телу. Словно сквозь туман, вспомнила я поучения матери Элодии и, превозмогая себя, решительно отстранилась.

– Что это с вами, сударь? – спросила я строго. Он рассмеялся.

– Ничего. Сколько вам лет, Сюзанна?