Фейерверк желаний

Стейси охватило разочарование. Ей следовало заранее понять, что Лукас не откроется ей после стольких лет молчания. Решив не усложнять свое положение, она улыбнулась:

— Итак, ты наконец осознал, что за пять прошедших лет я изменилась.

Он притянул ее к себе:

— И довольно сильно.

— Ты удивлен? — тихо спросила Стейси, радостно улыбаясь. — Одной ночи с тобой достаточно, чтобы повзрослеть. Моя церемония посвящения была впечатляющей. Я не могу не нахваливать тебя.

— Я предлагаю тебе сохранить свою похвалу при себе.

— О да, конечно, — бодро пообещала она. — И пожалуйста, продолжай в том же духе, — прошептала она, не сдержавшись.

— Давай копать, — сказал он, отпуская ее.

— Мы почувствуем себя намного лучше, когда расчистим дорогу, — произнесла она, приказывая себе успокоиться.

— Время покажет, — согласился Лукас.

— А когда время что-то кому-то показывало? — спросила она.

Он пожал плечами:

— Поживем — увидим.

Она не стала уточнять, что они должны увидеть. Ответ был ясен им обоим. Время разведет их в разные стороны, но сейчас нет смысла думать об этом.

Глава 11

Расчистив территорию от снега, они приняли душ и спустились в гостиную.

— Ты великолепно выглядишь. — Лукас лукаво улыбнулся. — Физический труд тебе на пользу.

— Тебе тоже, — сказала она немного рассеянно. Лукас прекрасно выглядел босиком, в старых джинсах и выцветшей футболке, небритый, с густыми волнистыми влажными волосами и походил на цыганского барона.

— Ты изменилась, — произнес он, хмурясь.

— Надеюсь, к лучшему?

— Хм, никак не пойму, что именно в тебе изменилось.

Лукас был прав: Стейси изменилась больше, чем он догадывался. У нее случилась задержка, впервые в жизни. И появились другие признаки беременности, хотя было трудно в это поверить. Она интуитивно чувствовала, что вынашивает ребенка. И была абсолютно уверена, что ее тело стало домом для малыша. При мысли о нем сердце Стейси переполнялось любовью. И она решила, как всегда, сказать обо всем Лукасу напрямик.

— А если я изменилась из-за беременности?

Лукас замер:

— Извини, что ты сказала?

— Что, если я беременна? — переспросила она. — Вдруг у меня будет от тебя ребенок?

— Это невозможно. — Лукас категорично тряхнул головой. — Я об этом позаботился.

— Никто не может быть абсолютно уверен в этом, даже ты, Лукас.

— Ну да, — неохотно признал он. — Но как ты можешь быть абсолютно уверена, что беременна, пока не сдала анализы?

— Это могло случиться в тот первый раз, когда мы занимались любовью.

Лукас нахмурился:

— Барселона?

— Почти месяц назад, — подтвердила она.

Он стал вспоминать, и по его взгляду она поняла: ребенок не входил в его планы. Он даже не думал о долгосрочных отношениях со Стейси, не говоря уже о малыше. Что ж, она справится одна. Стейси будет не единственной матерью-одиночкой в мире. Но одно ясно: она не отвергнет ни одного из своих детей, как однажды отвергли ее. Карьера и материнство совместимы. Ей просто придется лучше организовать свою жизнь.

— Стейси, ты понимаешь, что мы не можем оставить все как есть?

— Конечно, я понимаю.

— И?…

— У меня предложение.

— Я тебя слушаю, — ответил он.

Они оба вдруг стали жесткими и деловитыми. Отмахиваясь от сожаления и любых других эмоций, она сосредоточилась на фактах.

— Давай подождем, когда мы выберемся из шале и я смогу сделать тест на беременность. Потом проведем вечеринку, а затем обсудим детали.

— Детали? — Лукас с удивлением запрокинул голову. — Ты не забыла, что мы говорим о ребенке?

Стейси покраснела. Под обвиняющим взглядом Лукаса ей стало совестно. Однажды он был любим своими родителями и не понимал глубоко укоренившегося страха Стейси. Не зная своей матери, она беспокоилась, что сама станет плохой матерью для малыша.

— Мы обсуждаем самый ценный дар в мире, — твердо заявила она.

— Иди сюда, — тихо произнес он.

Она колебалась, зная, что с каждой новой близостью ей все труднее мириться с тем, что у них с Лукасом нет будущего. Ему незачем менять свою жизнь. Он — не первый и не последний мужчина в мире, у которого родится ребенок от любовницы, но это не означает, что они станут семьей.

Стейси подошла к нему, и они начали целоваться. Он нежно обнимал ее крепкими руками, словно хрупкую вазу.

— Не надо было разрешать тебе расчищать снег, — прошептал он.

Она подняла на него глаза:

— Я могу быть беременной, но я не больная. И не надо так меня опекать.

— Тем не менее, — сказал он серьезным тоном и вгляделся ей в лицо, — с этого момента тебе лучше не перетруждаться.

Когда люди заботились о ней, Стейси сразу раскисала. Вот и сейчас на ее глазах выступили слезы, но она быстро отвернулась, чтобы Лукас их не увидел. Не надо, чтобы он считал ее слабой.

— Я еще не закончил, — пробормотал он.

Она посмотрела на него, и он притянул ее к себе еще ближе. Они целовались, словно в последний раз.

Лукас размышлял в своем кабинете, пока Мария готовила легкий обед для него и Стейси. Его опыт семейной жизни был положительным до трагедии с родителями, после которой он поклялся никогда не рисковать своим сердцем. Боль от потери родителей была неописуемой.

Ребенок от Стейси изменит все.