Фейки об СССР. Исторические ошибки VIP-персон

Документы о репрессиях в вооружённых силах СССР давно введены в научный оборот в монографиях «Статистика анти-армейского террора» Николая Черушева, «Трагедия РККА 1937–1938» Олега Сувенирова и других работах. Согласно справке начальника Управления по командному и начальствующему составу Рабоче-Крестьянской Красной армии (РККА) Ефимом Щаденко «О количестве уволенного командно-начальственного и политического состава за 1935–1939 гг. (без ВВС)» от 11 апреля 1940 года[20]и аналогичному документу 6 отдела НКВД от 20 октября 1939 года[21], в 1934–1939 гг. арестовано 10 664 человека, а ещё 15 650 уволено из армии «за связь с заговорщиками». Многие из них (хотя и далеко не все) также оказались в камерах.

Количество арестованных и уволенных из армии авиационных командиров, по данным Сувенирова, составляло 15,6 % от прочих. Также к ним следует добавить репрессированных с 1 января 1940 года по 22 июня 1941 года и сразу после начала войны по предвоенным приказам (как начальник Главного управления авиации РККА Павел Рычагов и его жена, замкомандира авиаполка особого назначения Мария Нестеренко). Не забудем и о сотнях военных, пострадавших в 1930–1931 гг. в ходе операции «Весна»… Всё равно: вместо 70 тысяч расстрелянных выходит вдвое меньше арестованных и уволенных. Из них, согласно Щаденко, 10 704 возвратились на службу к началу 1940 года. Возврат продолжался и в последующем (например, военачальников Константина Рокоссовского и Александра Горбатова освободили, соответственно, 22 марта 1940-го и 5 марта 1941-го).

Согласно поимённому списку Сувенирова, в 1936–1941 гг. расстреляно и умерло в заключении около 2 тысяч действующих или предварительно уволенных военных. В аналогичном списке репрессированных в ходе операции «Весна», приведённом в книге Ярослава Тинченко «Голгофа русского офицерства в СССР 1930—31 годы», 126 фамилий, но многие из них на момент ареста уже давно покинули армию. Сделав поправку на расстрелянных за политику в первой половине 30-х вне «Весны», неполные данные Сувенирова по младшему комсоставу, а также на отсутствие информации о части арестованных из списка Тинченко, можно говорить о значительно большем количестве погибших, но многократное преувеличение со стороны Яковлева, Куманёва и им подобных всё равно налицо.

Заявляя о 70 тысячах расстрелянных, Яковлев «забыл» о собственной записке в ЦК КПСС от 22 декабря 1988 года «Об антиконституционной практике 30—40-х и начала 50-х годов». В ней совершенно, верно, указано, что «в Красной армии за 1936–1940 годы было репрессировано свыше 36 тысяч человек». Однако прошло время, и 36 тысяч репрессированных, то есть уволенных из армии по политическим причинам, арестованных и расстрелянных превратились в 70 тысяч уничтоженных.

Подобное поведение типично для политических проституток, готовых то воспевать Сталина, то обличать его, то снова воспевать, как это делал в последние годы жизни Куманёв. Характерно, что этот фальсификатор одновременно призывал к реабилитации гитлеровского полицая и фальшивого героя боя у разъезда Дубосеково Ивана Добробабина. Возможно, чуял родственную душу в прохвосте, который, в зависимости от обстоятельств, служил сперва в Красной армии, потом у немцев, а потом снова в РККА.

В 1941 году Москву облетели с иконой

Блохин Николай Владимирович. Писатель. Священник собора во имя пророка Божия Илии в Комсомольске-на-Амуре.

Владимир Николаевич Блохин (отец автора — «Истляп») после войны был сыном «врага народа» и поэтому не мог сделать карьеру, хотя в 1941-м окончил школу с золотой медалью. Он работал мастером-наездником Московского ипподрома. И то, как будущий Главный маршал авиации Голованов 8 декабря 1941 года облетал Москву на «Дугласе» с Тихвинской иконой Божией Матери, я слышал на конюшне моего отца летом 1952 года.

В тот день на конюшне собрались шесть любителей бегов: мои родители (мать тоже работала на ипподроме), маршал Александр Голованов, генерал-полковник Михаил Громов, Василий Сталин и я. Сын вождя был командующим военно-воздушными силами Московского округа, генерал-лейтенантом, но на конюшне его все называли Васькой. Его контора была недалеко от ипподрома, и он почти не вылезал из него. Так вот, Василий Сталин подтверждал историю об облёте Москвы с чудотворной иконой, которую рассказывал Голованов. Наверное, слышал о ней от отца или его приближённых.

Он рассказывал, что, мягко говоря, удивился, услышав приказ Сталина. Метель жуткая, в нескольких метрах ничего не видно — а ему надо лететь на американском «Дугласе» вокруг Москвы. Нельзя ли в другое время найти применение его способностей? Но Сталин сказал, что погода очень хорошая, а станет ещё лучше. И тут он произнёс ключевую фразу: «Варлаам Хутынский, как уже устраивал, так ещё устроит». Выходит, что Сталин знал: преподобный Варлаам может вымолить у Бога губительный для немцев мороз, и, как мог, способствовал этому чуду.