Фейри Чернолесья

— Это я, — Колин шагнул вперёд, заслоняя собою того, с кем недавно собирался драться. — В вашей воле утопить меня, но прошу — не трогайте невинных людей. Отпустите чародеев, моего отца и сестру. Я готов держать ответ за всё, что натворил!

Хозяин вод захлопал в ладоши. В его ухе качнулась серьга с блестящим камешком, похожим на слезу. Такие обычно носили пираты.

— Похвально, юноша. Страх не сделал из вас малька, пытающегося удрать от острозубой щуки. Мне по нраву те, кто пытается плыть против течения, хвалю за храбрость. В остальном же одобрить не могу. Как тебя зовут, малёк?

— Колин, сын Дунстана, — он расправил плечи, выпятив грудь. Откуда только смелость взялась?

Элмерик так привык считать сына старосты слабохарактерным, даже трусоватым, что теперь стоял, разинув рот. Вот как любовь меняет человека! Впору баллады об этом писать. Может, он и напишет, если они, конечно, выберутся живыми из этой передряги. И если будет, о чем писать.

— А я — Гледвин, дольний поток. Значит ты, Колин, сын Дунстана, в самом деле хочешь стать моим зятем? Не высоко ли замахнулся, а?

Хозяин вод хмурил кустистые брови, всем видом выражая недовольство. У сына старосты тряслись руки, но он всё равно не отступил.

— Признаюсь честно: до сего момента я не ведал, кто вы и чем славны. Меня не интересуют подводные богатства — я люблю прекрасную Келлевен и хочу быть с ней в горе и в радости, в нужде и достатке…

— Знаю-знаю, пока смерть не разлучит вас. Но видишь ли, глупый малёк, Келлевен бессмертна, а ты нет. Не думал об этом? Пройдут какие-то жалкие десятки лет, ты станешь уродливым стариканом, а она будет по-прежнему молода и прекрасна. Люди будут спрашивать: кто эта красавица? Наверное, твоя внучка, дедушка Колин? А ты, шамкая беззубым ртом, будешь поправлять: «нет, жена». И видеть, как они неловко отводят взгляд. Каждый вечер вы будете ложиться в постель, а Келлевен будет думать: уж лучше бы рядом со мной лежала холодная скользкая селёдка, чем этот дряхлый старик.

— Отец! — вспыхнула Келлевен, но Колин, взяв её за руку, выдержал суровый взгляд Гледвина.

— Этому не бывать. Разве дочь не сказала вам?

— Не сказала что?

— Она собирается разделить со мной участь смертных. Мы проживём долгую счастливую жизнь, состаримся бок о бок и умрём в один день. А наши многочисленные дети и внуки будут носить цветы к подножию холма, под которым мы упокоимся.

Тут Элмерику подумалось, что Колин, должно быть, слушал много баллад: он представил идеальную жизнь с возлюбленной. Жаль только, что в действительности так складывалось очень редко. Почти никогда.

— Глупости, — отмахнулся Хозяин Вод. — Фейри не могут по своей воле отказаться от собственной сути. Либо ты плохо слушал Келлевен, либо она, не желая ранить твое самолюбие, умолчала о том, что её старость будет лишь личиной. А как только ты умрёшь, она вновь помолодеет. Так что под холмом тебе составят компанию только могильные черви.

— Это правда? — Колин с тревогой глянул на возлюбленную. Та кивнула.

— Да. Прости, что не сказала. Я не думала, что это так важно.

Сын старосты закатил глаза. Было видно, что он очень недоволен. А ещё напуган, растерян. В общем, парню сейчас приходилось несладко.

— Он его нарочно дразнит, — шепнул Джеримэйн Элмерику. — Хочет, чтобы наш лопух отказался от девицы. А знаешь, что это означает?

— Что?

— Он не может её забрать, понимаешь? Если балбес не сдрейфит — ничего этот Гледвин нам не сделает!

— Ты хотел сказать «им», — горько усмехнулся Элмерик. — Боюсь, на нас с тобой благосклонность Келлевен не распространяется.

— Хочешь сказать, он может их отпустить, а нас утопить? — Джеримэйн нервно дёрнул себя за чёлку. — М-да, вот и помогай после этого ближнему…

— Давай надеяться на лучшее, — улыбнулся Элмерик. — Вроде пока всё идёт хорошо.

Но его настрой не нашёл в душе Джерри отклика. Приятель скривился, будто бы съел что-то кислое.

— На всякий случай попробую составить заклинание, чтобы дышать под водой.

— Ты и такое можешь? — не без зависти ахнул Элмерик.

— Пока не пробовал, — Джеримэйн пожал плечами. — Вот и узнаем.

— Лучше бы нам не пришлось проверять это на собственной шкуре… Предпочту верить, что Колин справится.

— А я предпочту верить в себя и в чары. Это надёжнее.

— Это всё не важно! — неожиданно зло и резко выкрикнул Колин. — Главное, что мы с Келлевен хотим быть вместе. Пускай она бессмертна, а я нет. Но за пиршественным столом у Хозяина Яблок однажды все встретятся. Я дождусь. Даже если придётся ждать целую вечность.

— Смотри-ка, дочь, кажется, этот малёк действительно тебя любит, — хмыкнул Гледвин. — Тем хуже для него. Потому что даже жалкую земную жизнь, короткую, как северное лето, вам не прожить вместе!

— Это ещё почему? — девушка с вызовом вздёрнула подбородок. — Папа, давай начистоту: если бы ты хотел утопить его, то уже бы утопил.

— Твоя правда, — Хозяин Вод с улыбкой смотрел, как двое влюбленных ещё крепче сжали руки друг друга. — Я хотел лишь напугать твоего жалкого смертного. И удивлён, что не получилось.