Фейри (СИ)

   Во внутренних покоях Дома Жизни всё выглядело просто на удивление спокойно. Как будто ничего не случилось. А может быть, так оно и было? До Низших Ступеней редко долетают кровавые брызги, поднятые крысиной вознёй за власть в стае Высшими. Всё шито-крыто. Мелочёвке незачем знать, что едят на завтрак большущие глубоководные рыбы. Вернее, кого...

   Проходя через зал Торжественного Ожидания, Полудикий вспомнил, как его, годы назад, вместе с полусотней таких же Практиков, посвящали в Философы. Глаза у Верховного тогда казались такими глубокими и бесконечно добрыми. Теплыми. Со временем он узнал, что у них бывает множество выражений. Два новых он увидел сегодня.

   Вчера ночью они были чертовски холодными. А этим утром - несколько оттаявшими, как не застывший студень. И хотя Маг был в страшном гневе, в них читалась какая-то затравленность.

   Предчувствовал? Вряд ли. Он был уверен в себе. И отдавал такие приказы... Охнач не сомневался, что подобное выражение глаз присутствует у всех садистов-неврастеников. Маг приказывал УМЕРТВИТЬ. И в его зрачках, мутных от жажды насилия, отражались, как в зеркале, самые низменные инстинкты.

   Впрочем, подобное выражение проступало и на лицах мятежников. Они вовсе б не отказались подарить Верховному такую же смерть, какую он им пожелал. Но они его слишком боялись, и действовали суетливо, торопясь убить наверняка, шалея от страха (вдруг не получится?) и осознания того, что переступили через черту, за которой либо всё, либо смерть и позор. Убить. Побыстрее б убить... Нервные, дёрганые движения, когда из карманов сутан выхватывали пистолеты, путаясь в складках ткани и цепляясь прицельными приспособлениями. Бах, бах, бах... В упор. Все обоймы... Изрешетили всё. Но только очень немногие попали в цель, а не в "молоко".

   Так увлеклись, что на сторонников Верховного Мага не осталось патронов. Сошлись врукопашную. Это нечто страшное, когда люди пытаются забить друг друга насмерть руками.

   Прежние навыки не забыты. И хотя Высшие больше не имеют ничего общего с грязной работой Адептов, они, тем не менее, в большинстве своём, сохранили потрясающую боеспособность.

   Сходятся двое. Быстрые, как молния, движения рук и удары ногами. И вот поверженный лежит, в предсмертной судороге хлюпая сломанным носом, или выдавливая последние хрипы из перебитого горла, в считанные мгновения превратившись в мешок с переломанными костями и отбитой требухой.

   Все оказались при деле. Безумнее безумных. Ненормальные звери.

   Охнач вынес из зала Совета Верховного Мага. И именно тогда он увидел, что глаза у него могут быть не только тёплыми, ледяными или безумными, но и стеклянными. Жизнь уходит. Гаснет. Ушла... Теперь это глаза мертвеца...

   Библиотека оказалась пуста. Все на занятиях. Кто на каких...

   Тайник был в стеллаже, за рядом наизануднейших книг на верхней полке.

   В ушах тревожным эхом звучал голос покойного Мага: "Тебе известно... где это в библ... находится... Я знаю... Ты видел... Возьми там... Это знания... Сила... Я знаю... ты сможешь... Фейри... Арчер... тебе, я знаю... поможет... Ты друг... его... Помни... Долг обязует..."

   Вот и все напутствия.

   Дак выгреб на свет божий бумаги. Просмотреть их не было времени. Он в спешном порядке покинул библиотеку. Спустился в подвал и за винными бочками приоткрыл тайный ход.

   Вряд ли кто в этот день сможет обычным путём выйти из крепости, так что будет разумнее всего воспользоваться аварийным выходом.

   Через две недели он уже был на краю Дикой Степи.

Дан Арчер ( I )

   Я находился в вишнёвом саду и занимался пристрелкой нового шнеппера, когда появился этот... Как его там? Вечно забываю это имя. Охн... Охм... Охр... Короче, я привык называть его Полудиким. Почему его так прозвали и подразумевается ли под этим, что его можно также назвать и Полуцивилизованным, я не знаю. Для меня все люди весьма диковаты. Я их не люблю. И сторонюсь. Но они меня достают даже в этой глуши.

   Мне не доставляет удовольствия стрелять по живым существам, но щеглов я не терплю. В первую очередь потому, что они клюют мою вишню. Налетают целой стаей и полностью игнорируют мои неуклюжие охранные приспособления. Ничем их не испугаешь, ничем не проймёшь. Только если подстрелить парочку-другую и развесить на ветках. Помогает. До первой ночи. По прошествии которой развешанные тушки бесследно исчезают в желудках мелких хищников, и с утра всё по новой.

   В последнее время я стал раздражителен. И то мне не так, и эдак не так. Конечно, дело тут не в вишне - не настолько я её плоды уважаю - дело в тоске. Мне не хватает моих ушедших Наставников.

   Когда ты одинок и у тебя много свободного времени - рано или поздно начинают одолевать нездоровые мысли, депрессия. Ты гонишь тоску. Но воспоминания о прошедшем возвращаются подобно диковинному бумерангу, от которого нет защиты. Прошлое разит метко - без промаха. От него не скрыться, как не скрыться от собственной тени. Это часть тебя. Одновременно и горькая, и сладковатая.