Фейри (СИ)

   Я был невозмутим как слон. Как большое флегматичное животное.

   Толстокожее.

   Сердечко билось в привычном ритме. А мысли были спокойны и маршировали колоннами, не делая попыток сбиться с ровного шага. Какая-то часть мозга отстранённо шептала: "Занятно. Занятно". Основная переваривала, утрамбовывала, упорядочивала полученную информацию. И лишь самая незначительная часть моей личности мышиным писком пищала откуда-то из тёмных уголков души: "Ну ты и монстр. Как ты можешь так... так... так реагировать?..".

   Ну и что тут такого? Друзья, правда, иногда поговаривают, что у меня кровь слишком холодная. Иногда, в затяжные периоды моего одиночества, это меня начинает всерьёз беспокоить. Появляется в душе какое-то тягучее чувство. Словно огромный пылесос старательно прочёсывает всё нутро, снимая пылинки эмоций, вплоть до слежавшихся комочков где-то на дне, в самых труднодоступных местах. Оставляя лишь серость. Серость. Одну только серость. Осенний набросок леса в пасмурный день.

   В такие минуты я устаю. Проникаюсь осознанием никчёмности моей серенькой жизни.

   Мне это не нравится. Потому что серость имеет вкус горечи.

   Я поднял взгляд на Люси.

   Она смотрела на меня во все глаза. Сжавшаяся, испуганная и... красивая.

   Последняя мысль была чересчур неожиданна, прошла рикошетом по мозгу и где-то увязла, вызвав смущение.

   Я поспешно постарался от неё избавиться. Это удалось мне привычно успешно, хотя след от неё всё же остался.

   Слишком уж...

   Ладно.

   - Конттуин очень устал. А ты?

   - Нет, - она мотнула головой и чёлка сползла ей на глаза, вызвав сходство с болонкой. - Ни капельки.

   Мы замолчали. От воцарившейся тишины обоим стало как-то неловко.

   Мне вдруг подумалось, что про компьютерный зал он так ничего и не сказал.

   - А ты как?

   - Что?

   - Ты не устал?

   Меня удивило это проявление заботы.

   - Нет.

   - Все устают.

   - Нет. Я не устал.

   - Твой голос звучит очень устало.

   - Нет. Просто... Просто много всего. Я не могу даже удивляться.

   - А... - она прикусила губы, поправила чёлку, потом вновь подняла взгляд на меня. - А это и есть усталость.

   М-да? Может быть. Вероятно. Только усталость эта копилась годами.

   Не десятками лет. Столетиями.

   - Ляг, отдохни.

   - Спасибо, ты очень добра.

   Меня тронула эта забота. О Наставники! Прав был Игро, она ещё совершенно ребёнок.

   Вновь тишина. Замершее ожидание под мерное дыхание спящего.

   Неловкость.

   Взаимная.

   Напряжённая.

   Она шевельнулась, явно утомлённая "неудобностью позы" в наших взаимоотношениях. У неё был порыв что-то сказать. Я подался навстречу. Порыв прервался.

   Это было неприятно и по-особому больно, как провал в пустоту вместо встречи с надёжной опорой. В этот миг я в полной мере ощутил своё одиночество.

   Вечно один. Постоянно. Даже в тесной компании.

   Депрессию я всегда вытесняю действием. Неважно работа ли это в мастерской, простая ходьба или же... разговор.

   Сейчас меня интересовало (и беспокоило в равной степени) проявление необычных способностей у этой леди.

   - Люси... - я замялся, раздираемый к собственному недоумению внутренними противоречиями. Столько всего, а ты реагируешь как нечто бесчувственное и неживое. Как механизм - штука сложная, комплексная, чуткая к разного рода воздействиям, но лишённая этакого блока эмоций. Или же, что вернее, оснащённая его жалким подобием.

   Представленным, из-за недоработок в аппаратной части, программными средствами...

   Мысль нелепая, дикая и довольно неприятная.

   Да что такое...

   Я очистил свой разум.

   Однако некоторые мысли подобны крошкам в постели.

   Почему-то это всё рождало во мне ощущение ущербности.

   - Вы хотите спросить...

   - Да, да, да, - я поспешно перехватил инициативу. - Я хотел узнать, как это... - взмах руками в тщетной попытке выразить жестом то, что не получалось словами, - ... тебе удаётся?

   Пожатие плечами и шмыганье носом.

   Ребёнок, ей богу ребёнок.

   - Не знаю. Это как прилив... Вы понимаете?

   - Нет.

   Она заёрзала на своём месте. Черты её лица заострились. В позе читалось усердие. Сейчас, сейчас. Минуточку. Сейчас выдам. Только не торопите.

   - Ну это как... - она устремила взгляд в потолок, словно там надеялась обнаружить предельно точный ответ, - ... как воспоминание... Нет. Как кино... Как...

   В общем ясно. Это как попытка передать любовную грусть с помощью поэтических образов.

   Зелёный листок и капля-слезинка на нём.

   Не поймёшь - не почувствовав.

   - И как часто? Как часто с тобой такое бывает?

   Очередное пожатие плечами.

   - Временами. Когда прилив...

   - Как вдохновение?

   Ещё одно передёргивание плеч.

   Ладно, проехали.

   Чёрт, столько вопросов. В очередь, сукины дети, в очередь...

   - Оно приходит и длится, и длится...

   - Что?

   - Ну это... Видения.

   - И даже сейчас?

   Наградой мне был удивлённый взгляд. Ты что? Разве можно быть таким бестолковым? Конечно. Сейчас же прилив.

   Что бы это слово ни значило.

   - И что же ты видишь?

   - Люди... Много людей. Ходят, смеются... Спят... Много усталых?

   - Ты видишь этот барак?

   Она на мгновенье замешкалась, будто присматриваясь так ли это или не так?

   - Да.

   Я оглянулся, подсознательно ожидая заметить блуждающих вокруг нас призраков. Смеющихся, спящих, очень усталых...

   - Но ведь их сейчас поблизости нет.