Фейри-убийца

Когда мы добрались до дома Габриэля, я сразу прошла в комнату, скинула окровавленную одежду и выбросила в мусорное ведро. Чтобы привести мысли в порядок, поспешила в душ, наполнив ванную комнату паром. Кровавые следы первого послания похитительницы по-прежнему оставались на зеркале, и я старалась не смотреть на них. Если я собираюсь спасти Скарлетт, нужно контролировать эмоции.

Я шагнула под обжигающие струи, чувствуя, как горячая вода омывает меня. Кровь и вода вместе стекали в керамический поддон, пока я яростно терла кожу. Через несколько минут я вышла из душа и вытерлась полотенцем, стараясь не смотреть на окровавленное зеркало.

По крайней мере, у меня есть доказательство, что Скарлетт жива. И что она действительно у похитительницы.

Нагишом я прошла в комнату для гостей, выудила из кучи одежды на кровати чистую пару нижнего белья и натянула через голову черный сарафан. Трясущимися руками водрузила на кровать чемодан, открыла и в спешке побросала все вещи. Пока я собиралась, горячие слезы катились по щекам, и я стиснула зубы, пытаясь заставить себя мыслить ясно.

Мою лучшую подругу искалечили из-за меня. Мне не хотелось, чтобы и Габриэль благодаря мне стал мишенью для ЦРУ или фейри. Он уже достаточно для меня сделал, пора уходить. Я агент ФБР и сама в состоянии придумать, как вернуть Скарлетт.

На сборы ушло удручающе мало времени. Запихнув все пожитки в чемодан, я направилась с ним в гостиную.

Габриэль сидел на диване, склонившись над журнальным столиком. Пока я была в душе, он протер содержимое моей сумки и разложил сушиться на полотенце.

— Я почистил все, что мог, — произнес он извиняющимся тоном. — И, э-э… Я положил… Скарлетт… — Он откашлялся. — В лед.

Я тупо кивнула, подумав, успеем ли мы вернуть палец Скарлетт вовремя, чтобы от этого был толк.

— Я ухожу, — тихо сказала я. — Не могу здесь оставаться. ЦРУ разыскивает меня и узнает, что мы связаны.

— А если похитительница свяжется с тобой здесь?

Я покачала головой.

— Она знает, как меня найти. Зеркала есть повсюду. Спасибо тебе за все.

Я подошла к столику, взяла бумажник, сумку, ключи и сунула в карман чемодана. И с сомнением взглянула на нож.

— Ты его трогал?

Габриэль покачал головой:

— Я был в перчатках. И даже в них почувствовал его… голос. Зачем ты хранишь его?

— Не знаю. — Я взяла нож, и в тот же миг в голове раздался шепот. Шлюха. Грязная пикси-шлюха.

Не обращая внимания, я сунула нож в карман чемодана и собрала остальные вещи, оставив на полотенце телефон и карманные зеркальца.

— Остальное можешь выбросить. Телефон, наверное, лучше разбить. Не нужно, чтобы ЦРУ меня отследило.

— Какой у тебя план? — спросил Габриэль.

— У меня нет плана.

— Кассандра…

— Спасибо за всю твою помощь, Габриэль.

Он поднялся, в его глазах светилась печаль.

— Я отвезу тебя в отель.

Я покачала головой:

— Лучше не надо.

— Ты сейчас не в том состоянии, чтобы оставаться одной. Я отвезу.

Я устало посмотрела на него. Габриэль ошибался. Он думал, что я разваливаюсь на части. Может, это и правда, но далеко не вся. Я слышала теорию, будто человеческое тело на девяносто процентов состоит из воды. Это не может быть правдой. Но сейчас я на девяносто процентов состояла из печали.

Но под печалью закипало кое-что еще.

Там плавилась ярость.

Я знала: потребуется несколько часов, чтобы она разгорелась в полную силу, превратившись в адскую бездну гнева. Я подожду. Мне необходима эта ярость.

— Ладно. Отвези меня в отель. Где-нибудь в нескольких милях отсюда.

Габриэль кивнул и забрал у меня чемодан — идеальный джентльмен. Я спустилась за ним по лестнице, бесконечно благодарная за его присутствие в моей жизни.

Внизу он открыл заднюю дверцу машины и положил чемодан на сиденье. Я плюхнулась на пассажирское место, тело ломило от усталости.

Пока мои мысли блуждали, я закипала от злобы. Габриэль завел двигатель и помчался по темным улицам Восточного Лондона. Я уставилась в окно, чувствуя, как ярость начинает клокотать в венах. Уже чувствовала, как сжимается челюсть. Мой стоматолог всегда говорил, что в конце концов я сотру зубы в пыль. И сейчас это казалось вполне реальным.

Мы выехали на улицу Бетнал-Грин, и я уставилась в окно на толпу танцующих людей. На этот раз я присмотрелась внимательнее, и мой пульс участился. То, что я раньше приняла за экстаз, оказалось совсем другим. Их рты были широко открыты. Но они не улыбались — они гримасничали, движения были странно дергаными, лица блестели от пота. Головы наклонены, в глазах застыло затравленное выражение. Одна из танцовщиц, мимо которой мы проехали, оказалась пожилой женщиной. Она билась и дергалась на одном месте; лицо ее превратилось в маску боли, по щекам текли слезы.

— Что за чертовщина? — пробормотал Габриэль.

— Ты это видишь? — спросила я.

— Вижу. — Он притормозил, и мы медленно поехали мимо тротуара. — Раньше я думал, что они танцуют. Это похоже на… на заклинание или что-то в этом роде, да?

— Да, — я судорожно вздохнула. — И оно наверняка действует на всех людей, поэтому я бы не стала слишком тормозить.