Фейри-убийца

Сиофры не было, что неудивительно. Она следила за мной через отражения, а я угодила в ее ловушку, как муха в паутину. Скоро она эффектно появится.

Я подняла руки:

— Ну и?.. Я здесь!

Я ждала. Сердце гулко стучало, я чувствовала себя совершенно беззащитной. Попыталась установить связь с любым из отражений и ощутила, что они заблокированы, пусты. Сиофра контролировала всё.

Зеркальный осколок замерцал, и в центре зала медленно появилось изображение — огромное отражение мэра, которое я видела в газете. Стареющая серьезная женщина. Затем, одно за другим, все зеркала вокруг заполнило то же самое отражение. Мэр с улыбкой подмигнула мне. Выражение ее лица было странно девчачьим.

При виде нее по венам растеклась ярость. Хотелось вырвать сердце из ее груди и запихнуть его в дурацкий ухмыляющийся рот. Она убила моих родителей. Пытала мою лучшую подругу. Попыталась уничтожить половину Лондона. Прямо передо мной, улыбаясь и хлопая ресницами, предстало лицо истинного зла.

Сиофра не слышала мой голос через отражения, но есть вещи, понятные без слов. Ярость разлилась по моим венам, и я зарычала на нее, оскалив зубы, подчиняясь свирепому первобытному инстинкту.

Множество лиц вокруг меня округлили глаза и приоткрыли рты в притворном удивлении. Женщина, которой на вид за пятьдесят, вела себя как ребенок, и это тревожило. И все-таки нужно подобраться к ней гораздо ближе.

А потом, потрясенная, я увидела, как восемь ее отражений вышли из зеркал; их одинаковые тела появились в зале.

— Пришла поиграть, фертная? — хором спросили все восемь. Мэры синхронно теребили края своих пиджаков, игриво поводили плечами взад-вперед и говорили нараспев. — Хочешь поиграть со мной сейчас?

Мэры окружили меня, и я почувствовала, как мир уплывает из-под ног. Я лихорадочно огляделась, пытаясь понять, что происходит. Эта женщина в тысячу раз могущественнее меня. Восемь мэров, и все у меня на глазах словно впали в детство.

У меня только один козырный туз в рукаве, один безумный план.

Я нацепила маску спокойствия, стараясь скрыть страх:

— Боишься встретиться один на один? Восемь тебя против одной меня?

— Ну конечно, — ответили они хором, застенчиво улыбаясь. — Кто же не испугается большой и страшной Кассандры Лидделл? Агента ФБР, любимой дочери, которой все восхищаются и обожают… — Мэры прикусили свои нижние губы и кокетливо улыбнулись. — Кассандры Лидделл — воровки, похитительницы жизней, убийцы. — Мэры захлопали в ладоши. — Каков твой план, дорогая двойняшка? С нетерпением жду, что ты для меня приготовила.

— Мой план — остановить тебя.

Мэры приподняли брови, захлопав ресницами.

— Хочешь ощутить мой страх, да? Такие монстры, как ты, упиваются страхом. Питаются им. Пьют его, когда их матери и отцы умирают, потому что это слишком приятное чувство, чтобы остановиться.

Голова взорвалась от ярости, я бросилась на первого мэра и замахнулась. Кулак прошел насквозь, отражение вздрогнуло, и я едва не потеряла равновесие. Тут же развернулась и пнула второго клона, но встретила только воздух. Удар по третьему — и тот же результат. Когда я набросилась на четвертое и пятое отражения и тоже врезала кулаком по воздуху, мэр рассмеялась.

— Всего лишь отражения, — сказала я. — Дым и зеркала.

— Уж ты-то в этом разбираешься, — захихикали восемь мэров. — Дым и зеркала, Сиофра близко подошла…

Ближайшее отражение развернулось и ударило меня кулаком в лицо. Я отшатнулась. Похоже, иногда отражения становятся осязаемыми. Вот бы застигнуть их в этот момент и вцепиться пальцами в их гнусную кожу…

Когда я повернулась, очередное отражение метнулось вперед и пнуло меня в живот. Из легких выбило воздух, но я ухватила мэра за ногу и повалила. Однако торжествовать пришлось недолго: затылок взорвался от боли, и я, пошатываясь, шагнула вперед. Отражения оказались сильны, их тела порой становились твердыми. Но каждый раз, когда я пыталась их ударить, кулак рассекал лишь воздух. Сиофра играла со мной. Хочешь поиграть со мной?

У меня закружилась голова, я пошатнулась. Новый удар по затылку сбил меня с ног.

— Богач, бедняк, нищий, вор[43], — напевали отражения.

Еще одно отражение пнуло меня в живот, и я согнулась пополам.

— Убийца в своем горе тонет, как топор, — пропели они.

Мэр пнула меня в лицо, боль пронзила челюсть.

— Монстр… — Ее голос по-прежнему был высоким, девичьим, но теперь в нем появилась резкость.

И по мере того, как ее злость усиливалась, голоса зазвучали вразнобой, а отражения били меня с нарастающей яростью. Свернувшись калачиком, я принимала удары, терпя боль. Маленькая банда клонов что-то неразборчиво вопила, пинала и плевала в меня.

Как раз в тот момент, когда я почувствовала, что больше не вынесу, удары прекратились. Отражения смотрели на меня сверху вниз.

Я закашлялась и перевернулась на спину. Она сломала мне несколько ребер, у меня был полный рот крови.

— Ладно, — прохрипела я, глядя на нее в упор. — Я понимаю, почему ты называешь меня воровкой. Я украла твою жизнь, да? У бедняжки Сиофры нет ни папочки, ни мамочки… Но я не припоминаю, чтобы кого-то убила.