Фейри в моём доме

Красота смертных недолговечна и несовершенна. Среди них часто встречаются очаровательные дети. Из них нередко вырастают прекрасные юноши и девушки. Однако после они начинают стареть, и красота их увядает, ссыхается и превращается в прах. Их срок столь же короток, сколь срок цветов, что они выращивают в своих домашних садах и огородах: растения в мире фейри, как и сами фейри, никогда не умирают, если их намеренно не уничтожить железом, солью, святой водой или чарами.

Такая практика, кстати, распространена: специально умерщвлять цветы на балах, выплёскивая в потолок сотни заклинаний, или устраивать нежные гортензии по соседству с иссохшими розами в цветочных лесах. Фейри даже балуются, делясь своим пониманием красоты и вызывая увядание у растений в человеческих оранжереях, только вот люди соседству живого и мёртвого не рады: они безжалостно срезают поникшие кусты и выбрасывают срезанные стебли с бутонами из ваз. Для фейри такое отношение людей к мёртвому всегда было очень забавной шуткой: ведь если они не любят мертвецов, не любят сухость, жухлость и согбенность, то как же они выносят вид своих стариков? Как они не ненавидят себя в старости?

На Инис Авалоне прекрасны все, даже те, кто людям, на первый взгляд, показались бы уродливыми, обладали чем-то настолько превосходящим идеал, настолько великолепным, что у юного, даже по человеческим меркам, благого фейри Вардена, как у художника, захватывало от этого дух. К радости или несчастью, каждый из дивного народца обладал каким-либо изъяном или, что чаще встречалось у злобных одиноких фейри в красных одеждах, изъянами: русалки, чьи лики отражали великолепие луны, солнца и звёзд, скрывали во рту острые зубки, а под водой рыбьи хвосты, начинавшиеся чуть ниже тех мест, о которых мечтают моряки; лепреконов и гномов отличал карликовый рост, у сидов была синяя кожа. Наиболее разнообразными изъянами обладали высшие представители Дворов, такие как Бранн, Варден и…Дана: тут могли встречаться звериные хвосты, отсутствующие пальцы, рога, перья, копыта, чешуя и многое, многое другое. Сомнения в происхождении Даны глодали Вардена с их первой встречи год назад, хотя у него и не имелось человеческих души и сердца.

Люди были не похожи на фейри. Они могли быть просто красивы, без всяких уродств и пугающих особенностей тела. Могли быть милы, очаровательны, наивны и глупы, бесхитростны, так как умели лгать, но не умели скрывать эмоции и делать это убедительно. Фейри, не способные говорить неправду, владели своими словами и мимикой так, что были гораздо лучшими обманщиками, чем те, кто не имели никаких ограничений в речи с рождения.

И всё же волшебный народ испокон веков считал удовольствием находиться рядом с человеческими представителями, поскольку те завораживали не только своей странной внешностью, но и своей обучаемостью любым ремёслам, в то время как фейри чаще обладали лишь одним-двумя дарами, но и своей покорностью, коей не было у необузданных вечных детей. Из них выходили прекрасные помощники и слуги, особенно под эльфийскими чарами. А ещё из них можно было сделать превосходных, особенных воинов, таких, которые могли пользоваться не только фейрийским оружием, но и железом, одно прикосновение к которому обжигало любого из дивного народца.

Однако, как уже размышлял Варден, люди не могли жить вечно. Фейри вырастали и жили столько, сколько желали, пока жизнь им не надоедала, пресыщала или пока кто-то не убивал их, в то время как люди вырастали, а после портились, ломались и ссыхались. В этом, конечно, была особая прелесть, но всё же… Разве не естественно было желание фейри похитить особо красивых детей и вырастить их в своём мире, где их красота после не увянет, если они никогда не покинут волшебную страну? Разве не разумно было забирать из мира смертных прелестных юношей и девушек туда, где они будут окружены другими прелестями и будут радовать своим очарованием других, никогда не увядая, ведь на Инис Авалоне не существует смертей от времени?

Абсолютно естественно. А Холли Бресейл была прелестна.

***

Варден был очарован Холли Бресейл, как ему самому казалось, не меньше, чем она им, и ему не нужно было любовное зелье, чтобы желать прикоснуться к её выкрашенным в злато губам. Особенно когда с них слетело:

- Так тебе, безрукая сволочь!

В комнате за тронным залом, где они провели уже больше двух часов, собрались пятеро. Шустрая служанка-утопленница, чьё синее платье подчёркивало трупную холодность её кожи(Варден пообещал себе написать её на льняном холсте в полный рост), козлорогий благой фейри Варден, злобно посмеивающийся над своим лучшим другом и, так уж вышло, что ещё и пленителем, Бранном, сам Бранн, потирающий красную щеку и стирающий вместе с тем серебряную пыль, украшавшую лицо, а также сёстры Дана и Холли Бресейл. Младшая удовлетворённо глядела на Бранна, которому сумела с размаха причинить боль.