Фейсбук с привкусом Лубянки

Вы понимаете, что подобный путь никогда не сможет привести к мастерству. Остановка на каком-то среднем уровне грозила Асе, и она состоялась. И выражение имела весьма четкое: вначале катастрофически стало уменьшаться количество комментариев под ее статьями, сообщениями в Фейсбуке. Дальше — больше. Уже ее самые смелые размышления о жизни, попытки философствования оставались безответными — очень мало кто решался вступить в спор с Асей. А хотелось многим, потому что в силу своего возраста писала девушка иногда полнейшую глупость, выдавая ее за самые смелые открытия. И понемногу-понемногу количество комментариев, а затем и лайков стало неумолимо снижаться.

Если раньше один только ее снимок в новом ракурсе давал тысячу лайков и сотню комментариев, то спустя всего лишь полгода ее фотография в очень откровенном купальнике на берегу Черного моря (а фигуру имела очень даже хорошую) получала двадцать-тридцать лайков. И это из двух тысяч активных пользователей — ее френдов, это из двух сотен, как она считала, своих истинных друзей. Этот самый лайк вдруг встал перед ней не просто неким укором, а страшнейшим результатом, как окончательной низкой оценкой дипломной работы перед глазами ответственной комиссии и всей остальной публики — ведь мизерное число лайков было видно всем!

У нее оставалось две-три подруги, такого же склада ума и характера, которые ее всегда поддерживали (а она — их), но она-то прекрасно понимала, что это — не результат, это провал. В ее ленте стали появляться весьма откровенные записи из личной жизни, что обычно так привлекает пользователя и вызывает ответную реакцию. Но это дало только короткий всплеск роста лайков. Да и с другой стороны, обратим внимание на такой нюанс. Воспитанный человек читает записи своих друзей, встречает рассказ о том, как Ася пригласила в дом своего знакомого, как он выпил все, что у нее было, полез сразу же под юбку. Ася попробовала остудить его пыл, а он несказанно удивился: ты меня разве не трахаться пригласила? Ася пыталась еще что-то объяснить знакомому об элементарных нормах поведения, но он хмыкнул и хлопнул дверью. Она сама потом рыдала, как дура, в подушку: почему не удержала? Подумаешь, какие-то моральные принципы… Ведь прав же он: сама думала о том, что закончится все постелью, подумаешь, формальностей захотелось, некоей красивой обертки…

Вот скажите, как под такой записью оставить лайк? «Мне нравится» — жмете вы на кнопку, но, позвольте, что вам здесь нравится? Вся эта история? Вам нравится, что девушка рыдала? Что ее знакомый оказался молодым алкоголиком? Мы еще вернемся к этому лайку позже в связи с той ролью, которую он отыгрывает в общем оглуплении пользователей Интернета. Сейчас давайте просто согласимся, что сказать «мне нравится» в отношении грустной истории просто неприлично.

В общем и целом, даже вот такие истории не спасли Асю. Тем паче чужая боль и чужая беда в Сети, по правде говоря, может вызвать у сторонних пользователей только два чувства: 1. облегчение — потому что это случилось не с вами; 2. раздражение, поскольку у вас тут все отлично, а в душу лезут с какими-то проблемами.

Лайкозависимость Аси проявилась в ее самой настоящей депрессии. Ничуть не поддельной. Ее посты уже начали раздражать своим нытьем, они стали интересными разве что для врача-специалиста. И нормальными пользователями уже вообще не комментировались, не лайкались. Потом долгое время она вообще не появлялась в Сети. Через знакомых удалось узнать: была попытка самоубийства. Скорее, показушного: она напилась каких-то таблеток, а потом тут же вызвала «Скорую» (хотя могла бы просто вставить три пальца глубоко в рот — и все проблемы с таблетками были бы решены). Но ей нужна была публика, нужна была известность. Вся ее жизнь, каждый ее поступок вывешивался на стенку, становился публичным. И все это в понимании Аси должно было лайкаться, лайкаться и лайкаться…

Ася — вовсе не исключение в Интернете, хотя, конечно, и не правило. Скорее, в ее образе сконцентрировано отношение многочисленной армии пользователей к лайкам, ревностное отношение к оценкам своих записей.

И в этом главное отличие Фейсбука от того же «ЖЖ». «Живой журнал» с самого начала задумывался именно как личный дневник. Записи в нем могли служить их авторам для самых разных целей. (Например, лично у меня аккаунт в «Живом журнале» был своего рода черновиком, куда я мог в любой момент записать нечто нужное, что могло потом пригодиться в работе.) Кто-то назвал «ЖЖ» сетью графоманов, и в этом есть своя доля правды — здесь авторами публикуется масса литературных произведений. Но, обратим внимание, именно «Живой журнал» дал литературе новый жанр — так называемую короткую, «ленивую» прозу. И сегодня известна сотня случаев, когда избранные записи из «ЖЖ» становились популярными книгами.