Фейсбук с привкусом Лубянки

Его решение уехать жена выслушала молча, не стала падать на колени и умолять, не стала плакать. Ее лицо стало каменным, серым. Максим чувствовал свою вину перед ней, но его гнало из его квартиры страстное желание встречи с Ангелиной. В последний момент, когда его взгляд, прощаясь с прежней жизнью, коснулся стола, на котором оставался компьютер, Максим замер. В памяти мгновенно вспыхнули его бессонные ночи за этим столом. Он вдруг вспомнил, как словно из ниоткуда на этом столе перед ним возникали тарелки с едой, кофе… Это его Людмила, скользя неслышно, стараясь ничем не отвлечь его от работы, приносила и уносила, выбрасывала погашенные сигареты из пепельницы, покупала сигареты и зажигалки, вытирала пыль и вытряхивала крошки из клавиатуры. Она была тенью во время его работы, тенью, которая ограждала его от всего ненужного, от лишних хлопот…

У Максима запершило в горле, он хотел зайти в комнату к Людмиле и сказать ей какие-то главные слова, хорошие слова, но… за дверью была встреча с Ангелиной.

…Они не спешили обзаводиться мебелью и иными разными бытовыми вещами. Какой быт, что вы! Максим и Ангелина насыщались друг другом. Вечером и ночью, утром, днем — они жили друг другом. Это были невероятные дни, наполненные, как ему казалось, истинным смыслом любви и жизни. Они жили друг для друга.

Они проводили свои вечера в ресторанах, кафе, театрах. Они отдыхали в парках, гуляли по набережной. Они словно стремились в эти дни заново прожить, одним махом пролистать те свои юношеские годы, вместить многие месяцы и недели возможного тогда счастья в сегодняшние безумные часы.

Что и кто мог помешать их счастью? Никто не мог. А вот «что» — могло. И это «что» вдруг стало нагло ломиться в их уютный, бесконечно счастливый мирок.

Деньги.

Они вдруг стали стремительно заканчиваться. Всего несколько недель прошло, а Максим стал ощущать тревогу. Уже сколько времени он был с Ангелиной, но они ни разу не заговорили о том, на что они будут жить. Ангелина принимала его таким, каким он был сейчас: с деньгами, свободным от всех обязательств. И он… стеснялся заговорить о работе. Работа, занятость чем-то иным, кроме обожания и насыщения телом Ангелины, казались пошлой действительностью, низким и грязным бытом, который не имел права вторгаться в их свет любовных утех. Свет, в котором Максим в первый же вечер познал яростную страсть. Такую, о которой не догадывался, прожив в браке с Людмилой несколько лет, которая сводила с ума, увлекая на самый пик телесного наслаждения, и взрывала сознание не испытанным ранее сладострастием.

Втайне от Ангелины он вставал ночью с постели, включал ноутбук и пытался найти заработок. Он пришел на тот самый форум, на котором когда-то начинал работать копирайтером. Его узнали, приветствовали. Удивились, что он просит работу. Но ожидания Максима, что его «завалят» выгодными заказами по старой памяти, не оправдались. Да, заказы были. Копеечные, те самые рекламные короткие статьи, над которыми мозг, заполненный сексом, отказывался работать.

И произошел первый откровенный разговор с Ангелиной на тему их быта и материальной жизни.

Когда Ангелина презрительно хмыкнула, выслушав планы Максима все начать с нуля, потому что его бизнеса больше нет, он почувствовал себя раздавленным земляным червяком на асфальте. Еще была попытка спасти положение: Максим попросил в долг у своего хорошего друга. Но брать не стал, когда друг спросил резко и прямо: «Подумай, зачем тебе сейчас деньги?»

«Чтобы удержать Ангелину», — ответил Максим. И сам понял, что заработком копирайтера этого ему не сделать. Их каждодневные расходы были огромны, попытка сократить их со стороны Максима была воспринята Ангелиной почти как оскорбление. Нужен был новый проект, новый план. Но для него нужны были деньги. Это значит, им вместе с Ангелиной нужно было пережить то, что он пережил некогда с Людмилой: по двенадцать часов его работы, скудная жизнь, умение хозяйки отдать всю себя ради будущего блага.

Ангелина молча выслушала его сбивчивый рассказ о том, каким видит их будущее Максим. Потом она ответила…

Она ответила, что не хочет ждать год. Даже месяца ждать не хочет. Если у Максима нет денег, чтобы обеспечить ей нормальную жизнь завтра и послезавтра, она не собирается ждать.

И стала паковать чемоданы.

Максим лежал на их диване — единственном приобретенном предмете мебели. Он был пуст, как выпотрошенная ракушка.

Сказка закончилась.

Все закончилось.

Диван пошел в уплату долга за съемную квартиру. С тем самым чемоданом Максим вернулся в свой родной город, остановился у матери, которая была еще жива, в комнате в старом, военной постройки, бараке.

Он пил. Рано утром вставал, шел, крадучись, к тому дому, где жил с Людмилой. Смотрел из кустов, как его Людмила ведет за руку в садик их дочь. Мать рассказала ему, что на другой день, как он сбежал из семьи, у Людмилы случились преждевременные роды. Шестимесячный ребеночек был жив, но выходить его не смогли, в больнице их городка не было необходимой аппаратуры.