Фейсбук с привкусом Лубянки

Мы только что с вами познакомились с возможностями одной математической программы. Я не случайно употребил слово «одной». Потому что мы с вами и мировое сообщество познакомились именно только с одной программой, разработанной одной группой ученых. Но где гарантия, что таких программ, или еще более куда совершенных, не было разработано за это время?

Все великое, как бы спонтанно оно ни рождалось, рождается не в единственном числе. Начнем хотя бы с парового двигателя и первого паровоза — до сих пор спорят, где он появился первым: в Америке или в России. Вспомните гонку вооружений во время и после Второй мировой войны: атомная бомба разрабатывалась сразу в нескольких странах, ракеты изобретались в нескольких местах. Так что более чем глупо думать, будто та программа и ее результаты, с чем познакомили нас немецкие ученые, — единственная в своем роде. Более чем уверенно можно говорить о сотнях подобных разработок. Политики заказывали ученым программы сканирования Фейсбука для определения своей целевой аудитории, торговцы и производители — свои для исследования рынков и пристрастий, государства выступали самыми крупными заказчиками, чтобы иметь максимум всевозможных сведений обо всех своих жителях. И даже чуть по-иному: государства, уверен, заказывали программы для изучения сектора Фейсбука иностранных государств (к этому мы еще вернемся).

Все сказанное значит, что где-то с вероятностью 99,9 процента работает мощная программа, над результатами которой денно и нощно работают аналитические институты — они изучают нас, наши привычки, наши пристрастия, наши увлечения. Они хотят знать нас, видеть нас абсолютно голыми снаружи и внутри.

Зачем им нас знать? Затем, что если ты знаешь — ты можешь управлять.

Самые большие сомнения в отношении существования некоего мирового правительства возникают у людей из-за их стереотипа мышления. Этот стереотип в данном случае диктует нам свое видение этой закулисы: некий город, необыкновенно вычурный, дворцы, по одному на каждого члена закулисы, роскошь, которая и не снилась простым людям… Все это потому, что перед нами всегда наши правители: та самая роскошь, дворцы, охрана, дорогущие лимузины, частные самолеты…

Знаете, самой непростой загадкой для историков была необыкновенная скромность Сталина. Вокруг него буквально жаждали утопать в роскоши его заместители и министры. Все его окружение рвалось к богатству и шику: собирали картины и золото, жемчуга и бриллианты, добивались себе настоящих дворцов, пили из золотых императорских кубков и ели из царского серебра. Почему же Сталин был к этому будто бы равнодушен? Биографы из разряда защитников отмечают эту черту характера Сталина и превозносят ее как одну из главнейших свойств души вождя — Сталин был всегда близко с народом, ему была чужда роскошь, он ее не принимал…

Полноте… Сталин любил роскошь, пусть чуть иного плана. Разве же это не роскошь — владеть реально всеми жизнями СССР? Всеми и каждой?

Сталину не нужны были в личном собрании дорогие коллекции. Зачем ему на это тратить время? Пусть собирает товарищ Ежов, например. Придет время — Ежов пойдет в расход, коллекция останется…

Сталину и так принадлежало все. Все без исключения. Он будто бы давал своим приближенным пользоваться, потом — отнимал и передавал другому.

Неимоверная роскошь, которой стремятся себя окружить прорвавшиеся во власть люди, прежде всего указывает на их страх за свой завтрашний день. Они прекрасно понимают, что этого завтрашнего дня может не быть вовсе, поэтому так стремятся насытиться сегодня и сейчас. Поэтому так неистовы в своем желании схватить как можно больше, урвать самый жирный кусок, чтобы если не успеет съесть, так хотя бы подержит в руках. Каждый, выставляющий свою богатую жизнь на всеобщее обозрение в той или иной степени боится за свое будущее, оно страшит его, он пытается не думать о нем, убивая свой страх заботой о своем сегодняшнем богатстве: еще больше, еще…

Сталин — это истинный, но совсем не единственный пример, когда власть была полной и безграничной, а руководитель в то же время оставался равнодушен к роскоши. Вспомним древние племена, наших предков, или взглянем на те самые племена в Африке. Вот вождь племени: его вигвам или юрта — самая богатая, невеста у него самая красивая, стадо коров или овец у него самое большое, любовниц у него — половина красивейших девушек племени. А вот в старой, дырявой юрте живет тенью старик (а чаще — и не совсем старик). Его только и видят разве что с бубном. Но если этот старик появляется перед племенем со своим бубном, племя падает на колени. Все племя падет — и вождь тоже. Потому что этот старик — шаман. И вот шаман говорит: боги сказали, что, если не убьем вождя, придет сильная жара и наступит голод. Как вы думаете, убьют вождя соплеменники? Безусловно, и с легкостью. И печень его съест новый вождь, которого выберет… правильно, на кого укажет шаман.

Так у кого реальная власть? Кто всех богаче в этом племени?