Фейсконтроль на главную роль

   – А не так уж и давно. Скавронская умерла в начале девяностых. За сто лет ей было!

   – С ума сойти!

   – Это только кажется, что прежние времена в Лету канули, – заявил Эрик, – а начнешь копать и понимаешь: самой старухи нет, но есть ее внучка, а бабка ей про заклятие растрепала.

   – У Скавронской осталась родственница? – уточнила я.

   – Знаешь, в чем суть заговора? – не ответил на мой вопрос Эрик.

   – Нет.

   – Вскрыть тайник может либо Панкрат Варваркин, либо человек, которого он уполномочил, либо совершенно безгрешная личность, не обремененная корыстью. Остальные, покусившиеся на клад, умрут в мучениях через двенадцать часов. Панкрат весьма подробно орисал симптомы болезни, которая поразит вора: сначала поднимется температура, потом начнутся насморк, кашель, кровохарканье – и летальный исход.

   – Под это описание подойдет куча инфекций, – усмехнулась я.

   – Ага. Но я не хочу рисковать. Панкрат Варваркин меня не уполномочивал, и я грешил, причем не один раз. Не соблюдал посты, не особо чтил родителей. Нет, я не намерен лезть в пещеру. Кстати, в деревне помнят случай, когда местный башибузук, пьяница Петька, решил поживиться. Он исчез на сутки, затем приполз домой в невменяемом состоянии и признался матери, что хотел отыскать клад Варваркина. «Думал, там золота сундуки, – шептал пьяница в бреду, – но не сумел взять, лаз прошел, и в темноту попал. И больше ничего не помню. Еле домой добрался!» Петька умер утром, его смерть так напугала киряевцев, что они с тех пор даже шепотом боятся говорить о Панкрате. Во время Отечественной войны большая часть населения деревни погибла, в селе остались лишь женщины с младенцами да старухи, о Варваркине почти забыли. Да, я нашел вход в пещеру, но…

   И так, и этак пытаясь переубедить профессора, я потерпела неудачу. Вернулась к лежавшей в гостиной на диване Нине и сказала:

   – Он непоколебим.

   – Понятно, – процедила подруга и отвернулась к стене.

   Мне стало неуютно.

   – Извини, мне пора ехать.

   – До свидания, удачи тебе, – мрачно пожелала подруга.

   Я вышла на крыльцо. Похоже, Нина совсем расстроилась. Впервые меня отпустили из Киряевки, не предложив ни обеда, ни чая. Лаврентьева отнюдь не жадный человек, она всегда радушно выставляет на стол угощенье, а тут даже кипяточку не плеснула…

   Я села в машину и поехала в сторону шоссе. В любом скандале или ссоре бывает пик, выброс эмоций, когда участники конфликта начисто теряют способность разумно мыслить. Сейчас у Лаврентьевых именно такая ситуация. Пусть буря уляжется, завтра я вернусь, и, думаю, совместными усилиями мы сумеем уломать Эрика. Хотя зачем он нам нужен?

   Профессор достаточно подробно описал место: холм, старый пень… Найти замаскированный вход в пещеру будет не так уж и трудно, у Эрика, небось, имеется план. Если Лаврентьев не захочет отвести Нину к тайнику, мы справимся сами. Конечно, я грешный человек, но первая войду туда, где складированы книги, потому что не верю в чушь про заклятие. Меня не пугают ни черные кошки, ни разбитые зеркала, ни пустые ведра, ни ведьма с красивой фамилией Скавронская. Вот Нину мне жаль. Подруга работает, как шахтная лошадь [Шахтная лошадь – до того как человечество придумало всякие машины, облегчающие жизнь шахтеров, в угледобывающих копях использовали лошадей. Их спускали под землю и более никогда не поднимали на поверхность. До смерти несчастное животное таскало в темноте вагонетки. Шахтная лошадь – это самая несчастная лошадь. Прим. автора. ], и она заслужила спокойную жизнь. Судя по нашему сегодняшнему разговору, Нинуше до тошноты надоело руководить вузом, но бросить опостылевшее занятие она не может по вполне вульгарной причине: тогда семья сразу останется без денег.

   Ладно, отвлекусь от чужих проблем, заеду в магазин для животных, приобрету корм.

   На беду, лавка, где мы покупаем консервы для собачье-кошачьей стаи, находится внутри огромного торгового центра. Я припарковала машину и ринулась к входу, дав себе твердое обещание даже не смотреть в сторону бутиков. Ну или просто пошляюсь по коридорам, пооблизываюсь на витрины, а покупать ничего, кроме корма, не стану.

   Первым на пути мне попался салон мобильников. И зачем я зашла в него? Новый сотовый мне всегда дарит на день рождения Аркадий. Следовало уходить, но тут я приметила у кассы симпатичную наклейку в виде собачки.

   – Это зачем? – спросила я у продавца, взъерошенного парня с бейджиком «Дима» на футболке.

   – Прикольная штучка! – сверкнул глазами парень. – Прикрепляете на заднюю панель телефона, и когда идет вызов, собака мигает.

   Я пришла в восторг.

   – Здорово! Беру две. Нет, три. Вернее, четыре, – считая вслух тех, кому подарю забавную штучку, я остановилась на цифре «4», решив, что Ирка тоже захочет такой прибамбасик.

   – Хотите приклею? – предложил Дима. – Давайте мобилу.

   Я вынула из сумки трубку.

   – Держи.

   – Вау! – протянул юноша. – Эй, народ, гляньте, че у нее!

   Две девочки, стоявшие за прилавком, подошли на зов.

   – Круто, – отметила одна.

   – Охренительно, – с завистью добавила другая.

   – Мой телефон необычный? – удивилась я.