Фейсконтроль на главную роль

   – Но всякая медаль имеет оборотную сторону, – иезуитским тоном перебил меня Эрик. – Наперстянка помогает при больном сердце, но может и убить. Весь фокус в дозе: пять капель или пять литров. А насчет заговоров… Умение «заговорить» грыжу или зубную боль не редкость. Тут, в Киряевке, жила некая Антонина, к ней со всей Московской области ездили. Редкостных способностей была старуха. Она мне один раз приступ мигрени сняла – чего-то пошептала, дунула, плюнула, и боль ушла. Можно верить в знахарство, можно считать его мошенничеством, но оно существует. Панкрат сумел найти сильную колдунью, вот и весь ответ. Нина завтра проснется здоровой. Кстати, мы теперь можем спокойно идти в пещеру. Заклятие срабатывает лишь один раз.

   – Почему? – шарахнулась к стене Арина. – И зачем туда шлепать?

   – Там коллекция. Боже! – закричал Эрик. – Я только сейчас сообразил – книги! Они лежат в ящиках! Огромное научное богатство! Скорей, несите фонари! Нет, нет, опасно так сразу, свет может разрушить бумагу… О! О! О!

   Продолжая кричать, Эрик опрометью бросился вон из комнаты.

   – Немыслимо, – прошептала Арина.

   Я закивала, потом подскочила в кресле, как укушенный змеей заяц.

   – Куда делась колдунья?

   – Она же давно умерла, – напомнила Арина.

   – Знаю, – отмахнулась я, – имею в виду сегодняшнюю тетку со склянкой. Мы совсем о ней забыли! Кричали тут, требовали у Эрика объяснений, а следовало поговорить с дамой. Извини, при всем моем уважении к народной медицине, я не верю в призраки. Сюда приходила вполне живая женщина.

   – Представим на секунду, – залязгала зубами Арина, – что папа сказал правду, и к нам заявился дух Софьи Скавронской. Но за каким чертом ему звонить в дверь? Насколько я помню из художественной литературы, всякие там демоны и иже с ними материализуются прямо в комнате, им никакие двери не помеха. А Скавронская позвонила, и она общалась с нами. Нематериальная субстанция не расположена к контактам. Хотя я не специалист, просто читала книги, в которых действуют призраки.

   – Где бутылочка? – очнулась я.

   – Какая? – продолжала дрожать Арина.

   – С остатками лекарства. Хм, похоже, дух утащил с собой пустой пузырек, – вздохнула я. – Очень предусмотрительно. Наверное, у них там, в преисподней, можно сдать бутылки.

   – Ты о чем?

   – Полагаю…

   Договорить мне не удалось – в комнату ворвалась Валентина, за ней вошла старушка в черном платке.

   – Иконы нет, лба не перекрестить, – безо всякой агрессии констатировала она.

   – Это Лариса, – зачастила домработница, – пусть она на Нину глянет.

   – Лучше дождаться врача, – твердо сказала я.

   – Боишься, что я глазами дырку прожгу? – прищурилась бабка.

   – Нет, – не дрогнула я. – Посмотреть можно, но издали. Руками ее трогать нельзя. И будить Нину не дам, равно как и не разрешу поить ее всякими там снадобьями. Хватит нам глупостей.

   Лариса склонила голову набок и изрекла:

   – А ей не выпить даже воды, не то что снадобья. Плохая совсем. И не спит она вовсе, на тот свет отходит, через пару часов будет покойница. Я здесь не помощница. Могу молитву прочитать, да только у вас иконы нету. Принесите божье изображение, и я останусь. Не захотите – уйду.

   Арина зарыдала. Я вскочила, схватила Валентину за плечи, встряхнула ее и велела:

   – Немедленно уведи старую каргу!

   – Охохоюшки… – не обиделась Лариса. – Сама утопаю. А насчет карги ты зря, никто вечно молодой не остается. Старость не грех. И предупредить вас я должна: не спит хозяйка, она без сознания. Ей помощь нужна, но не моя. Оставите ее так лежать – умрет.

   – Валите обе отсюда! – пошла я вразнос. – Да что здесь происходит? Хоть один нормальный человек в доме есть?

   Лариса глянула на меня из-под платка.

   – Пойду, коли не понадобилась. Прощайте!

   Не дожидаясь моего ответа, старуха шмыгнула в коридор.

   Тут же раздался стук, шаги, и я с огромным облегчением увидела двух мужчин с железными ящиками в руках. До Киряевки наконец-то доползла машина, на которой, словно в издевку, красовалась надпись «Скорая помощь». Учитывая, что после моего звонка диспетчеру прошло больше трех часов, таких врачей только за смертью посылать.

   Пока прибывшие осматривали больную, мы с Ариной, обнявшись, стояли в коридоре. Потом доктор крикнул:

   – Родственников можно?

   Я быстро вошла в спальню.

   – Слушаю.

   – Мы не знаем, куда ее девать, – сурово сказал врач.

   – Что с мамой? – заплакала Арина, вошедшая за мной.

   – Дай ей там чего-нибудь, – мрачно приказал врач фельдшеру.

   Тот послушно вытащил из чемодана пузырек и протянул Арине.

   – Выпейте и успокойтесь, – сказал он. – Только с водой.

   – Нине совсем плохо? – спросила я, когда Арина ушла на кухню.

   – Вы ей кто? – задал вопрос врач.

   – Близкая подруга, – пояснила я, – думается, единственный нормальный человек в доме. Нина выживет?

   – К сожалению, я не имею необходимого оборудования, чтобы уточнить диагноз, – ушел от прямого ответа врач, – но чем быстрее мы доставим больную в специализированную клинику, тем лучше.

   – Сюда долго ехали, назад будет еще хуже, – заявил фельдшер. – Попрем по шоссе, оно однополосное, пробка до Никологорска.