Фехтмейстер

Члены Верховного Капитула братства «Чаши святого Иоанна» никогда еще не видели своего Магистра таким измотанным. Последние дни ротмистр Чарновский спал урывками, а карта его передвижений по столице и ее окрестностям вполне могла стать иллюстрацией к описанию броуновского движения. Даже то, что сейчас местом встречи был назван не привычный особняк в Брусьевом переулке, а царскосельская часовня Шапель, говорило о чрезвычайности происходящего.

Всем было известно, что сегодня вечером ротмистр отправляется в Ставку Верховного главнокомандующего, чтобы дать последние распоряжения Братьям пред «Великим деянием», поэтому встреча была назначена на утро. Чарновский сильно торопился, спеша раскрыть каждому из собравшихся те части «Замысла Предвечного Архитектора», которые им надлежало воплотить в жизнь. Члены Капитула, замерев, слушали Магистра, не ведая, что сейчас происходит в его голове. Наверняка они были бы весьма удивлены, услышав:

— …Полин, детка, я знаю, что убить демона невозможно. И о 36 праведниках, на которых держится мир, тоже можешь не рассказывать. Где я их найду? У меня своих дел выше крыши! Поройся в своих артефактах, наверняка что-нибудь придумано именно для таких случаев.

— В одном стародавнем тексте описывается оружие, скованное из какого-то странного материала, в переводе это звучит как „искры небесного огня“, но что это означает — Бог весть. Такое оружие не убивает демона, но разрушает захваченную им телесную оболочку и уменьшает силу в разы.

— Клинок из искр какого-то огня?! Очень романтично! Что-нибудь реальное найди мне, понимаешь? Реальное. Господи, почему я должен заниматься демонами? Это немой профиль!

— Мы ищем.

— Скорее бы, а то как бы Лаис не оказалась права, и все здесь не накрылось медным тазом!

* * *

Женщины были редкими гостьями в здании Главного штаба, пускать их сюда было не велено, но все же жены, дочери, сестры, а в последнее время чаще всего одетые в траур вдовы приходили в это здание на Дворцовой площади, обычно ища справедливости и помощи.

В роскошной венгерке, отороченной искристым собольим мехом, Лаис совсем не походила на вдову. Увидев ее, дневальный у входа в здание немедля взял на караул, нутром чуя: такая-то дама ежели не из великих княгинь, то всенепременно из наиважнейших особ. Ему, выходцу из Тамбовской губернии, этакие красавицы мнились всемогущими управительницами мужских душ, а через них армий и государств. Когда начальник Особого контрразведывательного пункта без всяческого промедления согласился принять ее, солдат еще более укрепился в своем мнении. Вызванный им вестовой разделял точку зрения товарища и потому сопровождал Лаис по коридору со всей возможной предупредительностью, на которую был способен.

— Извольте-с. — Он толкнул дверь и бочком отодвинулся в сторону. За ней виднелась широкая спина, затянутая в жандармский мундир.

— …итого по линии социал-демократов арестовано за вчерашний день 26 человек. Здесь список поименно. Изъято фальшивых купюр разного достоинства на общую сумму 315170 рублей. У них же обнаружено оружия… — Почувствовав сквозняк от приоткрытой двери, жандарм быстро оглянулся. — О, госпожа Эстер! Входите, входите, Платон Аристархович уже ждет вас.

В приемной кроме поручика Вышеславцева сидел коллежский асессор Снурре, потный от напряжения и потому в перерыве между диктовками вытиравший испарину со лба большим клетчатым платком. Перед ним стоял недопитый чай, и можно было спорить, что стоит он так уже не первый час. Христиан Густавович вел подробнейший учет каждому рублю, каждому браунингу, патрону, килограмму динамита и, уж конечно же, каждому злоумышленнику, вскрытому благодаря столь ловким действиям группы полковника Лунева. «Уж тут-то, пожалуй, Станиславом не обойдется, — бормотал он. — Тут, поди, маленькую Аннушку[31] на шею повесят».

Вышеславцев между тем открыл дверь кабинета, и Платон Аристархович, увидев на пороге Лаис, почему-то смутившись, неловко вышел из-за стола навстречу гостье.

— Проходите, проходите, сударыня. — Он указал на стул рядом с рабочим столом. — Не желаете ли чаю или кофе? Если хотите, имеется неплохой коньяк, — заговорил он, мучительно пытаясь догадаться, что заставило госпожу Эстер лично прийти к нему.