Фельдмаршал должен умереть

– Вы правы, Шварц, нам нужны не «простые», нам нужны преданные. И не сомневайтесь: мы вернем вам «Солнечную Корсику», каких бы денег нам это ни стоило. Жаль, что нужно срочно возвращаться в Германию, а то мы с вами ещё о многом поболтали бы, господин Шварц.

– Меня и так удивляет, что вы слишком долго задержались в этих краях, штурмбаннфюрер.

– Хотите, чтобы поскорее убрался из Италии? – поползли вверх брови обер-диверсанта.

– Да нет, просто в Венгрии, в Будапеште, сейчас очень неспокойно. Адмирал Хорти потерял всякое доверие фюрера.

Скорцени замер от удивления. Он и в самом деле в ближайшие дни должен был вылетать в Будапешт, но это было одной из величайших тайн рейхсканцелярии и РСХА.

– Вы действительно не так просты, Шварц, как могло бы показаться на первый взгляд, – удивленно повёл подбородком Скорцени, мысленно решая для себя: намёк на Венгрию – это агентурные сведения или результат аналитических размышлений самого «баварского сепаратиста»?

44

…Уже с телефонной трубкой в руке барон фон Шмидт переждал очередной налет на Берлин английской авиации и только тогда решился на звонок, который способен был резко изменить всю его фронтовую солдатскую жизнь.

– Господин Скорцени? Здесь оберштурмбаннфюрер СС Фридрих фон Шмидт.

– И что из этого следует? – Скорцени терпеть не мог, когда ему звонил кто-либо, чьего звонка он не ждал, тем более – из числа людей, не являвшихся сотрудниками Главного управления имперской безопасности (РСХА).

– Знаю, что вы только что вернулись из Будапешта, поэтому позволю себе поздравить с повышением в чине и Золотым рыцарским крестом[32]. Проведённая вами операция…

– О важности этой операции, – резко прервал его Скорцени, – уже всё сказано фюрером. Так что говорите по существу.

– Для меня это полнейшая неожиданность, но… только что я получил приказ поступить в ваше полное распоряжение.

Скорцени замялся, покряхтел в трубку, затем вдруг произнёс:

– Я знаю, как минимум, десяток всевозможных «шмидтов», каждый из которых мнит себя бароном. Так не могли бы вы объяснить, с кем именно имею честь?

«Он что, настолько измотан венгерскими событиями, что действительно не может понять, с кем говорит, или же это всего лишь один из способов унизить равного себе по чину?», – задался естественным в этой ситуации вопросом бывший боксёр, воинственно настраиваясь на поединок, пусть даже словесный. Однако, вспомнив, что беседует-то он со Скорцени, с ответным ударом решил повременить.

– Я – тот самый оберштурмбаннфюрер фон Шмидт, с которым связана одна важная страница в биографии фельдмаршала Роммеля. Как, впрочем, и ваши воспоминания о Корсике.

– Так это вы, Шмидт?! – и резкий, гортанный голос Скорцени зазвучал вызывающе. Трудно было предугадать, чем закончится этот разговор уже в следующую минуту. – Тогда какого дьявола?!

– Как я уже доложил: мне приказано поступить в ваше распоряжение.

– Вы забыли добавить, что для вас это стало приятной неожиданностью. Именно приятной. Тем более что сам я и приказал вам поступить… в моё распоряжение. Что вы так таинственно приумолкли, великий первооткрыватель корсиканского побережья?

«Как же он позволяет себе говорить со мной?!» – вновь мысленно возмутился барон фон Шмидт, но не настолько, чтобы решиться приструнить начальника диверсионного отдела РСХА.

– Кажется, вы последний из корсиканских корсаров фельдмаршала Роммеля? – спросил тем временем обер-диверсант рейха.

– И что скрывается за этими словами?

– А то, что только позавчера на Восточном фронте геройски погиб известный вам обер-лейтенант Кремпке, ювелир и сын известного ювелира, знаток бриллиантов и прочих драгоценностей. Причем погиб, хотя и нелепо, но… вполне геройски.

«Значит, цепь скоропостижных и нелепых “геройских” гибелей корсиканских корсаров Роммеля всё ещё продолжается! – извлёк важную для себя информацию фон Шмидт. – Так стоит ли пополнять число неудачников?». А вслух произнёс:

– Всем нам будет не хватать Кремпке. Особенно Роммелю. Разве не так?

– Завтра, в десять утра, жду вас у себя. По поводу пропуска можете не волноваться. И никаких псалмопений по поводу Корсики и Роммеля, барон; никаких псалмопений!

– В десять буду у вас, оберштурмбаннфюрер, – опыт общения со Скорцени подсказывал последнему из корсаров Роммеля, что лучшая из одежд, в которые ему стоит сейчас рядиться, – тупоголовая смиренность.

– Советую до этого времени никуда не отлучаться из своего номера. В девять утра вам позвонит мой адъютант гауптштурмфюрер Родль. Он подскажет, каким образом добраться до меня.

– Но я уже был у вас.

– Были, – безмятежно согласился Скорцени. – Но очевидно только, что вы не всё поняли. Для начала советую прочитать сегодняшние берлинские газеты. – И повесил трубку.

– Дерь-рьмо! – с аристократической вальяжностью излил душу барон фон Шмидт. – Скорцени, Родль, корсиканские сокровища фельдмаршала – всё дерь-рьмо!

Немного успокоившись, барон вспомнил о том, что обер-диверсант посоветовал ему просмотреть сегодняшние газеты. Что он имел в виду?