Фельдмаршал должен умереть

– Основной же удар по машинам нанесём из фаустпатронов. Направляясь сюда, мы предусмотрительно захватили четыре эти переносные пушки. Думаю, итальянские партизаны по достоинству сумеют их оценить.

– А вот фаустпатроны для партизан, очевидно, будут новинкой, – согласился Тото.

Посоветовавшись, Морской Пехотинец и Скорцени подвели яхту поближе к изгибу шоссе.

– Посмотрите, какая здесь великолепная десантная позиция! – повёл рукой американец, очерчивая пространство перед собой. – А главное, обратите внимание на мост. Он проложен в ложбине. Если заляжете с пулемётом на носу яхты, то окажетесь как раз на уровне перил.

Скорцени тотчас же вынес германский пулемёт, устроил его на бухте каната и залёг на расстеленную Марией-Викторией циновку. Сержант был прав: позиция оказалась идеальной. Правда, с моста она тоже простреливалась, словно в тире, но тут уж кому как повезёт.

– Только бы не дать им залечь за перилами моста, – молвил обер-диверсант рейха.

– Буду рассчитывать на то, что, поднявшись на капитанский мостик, вы сумеете выкурить их оттуда.

– А ещё вам посчастливилось рассчитывать на меня, – напомнила княгиня, появляясь из нутра яхты со снайперской винтовкой в руках. Сопровождаемая удивлёнными взглядами мужчин, она поднялась в рубку рулевого и положила винтовку рядом с уже лежавшим там немецким автоматом.

– Я ведь сказал, что вы не должны вступать в бой, – напомнил ей Скорцени. – С этой горсточкой бандитов мы и без вас как-нибудь справимся. Лучше оставайтесь на вилле.

– До сих пор мне чудилось, что и на яхте, и на вилле хозяйка я, – мило улыбнулась Мария-Виктория, подставляя лицо лучам предзакатного солнца.

Когда она перевела взгляд на Скалу Любви, штурмбаннфюрер поневоле потянулся глазами вслед за ней. Ему казалось, что в эти секунды их объединяет то общее воспоминание о «любви островитян», которое отныне в принципе должно объединять их в течение всей жизни. Во всяком случае, Отто хотелось бы верить в это.

– Кстати, вам, сержант, – объявил он, – нельзя забывать об обязанностях механика. Как только партизаны пристреляются по нас, вы обязаны вывести яхту из-под огня.

– Не уходить же нам на дно. И еще… Три человека – это уже экипаж, – попытался окончательно помирить их Морской Пехотинец. Поэтому отправлять княгиню на виллу не следует.

– Вы слышали, Скорцени, что говорит истинный моряк?

– С куда большей охотой прислушиваюсь к голосу разума.

– Тогда вам не мешало бы услышать, – возбуждённо отреагировал сержант, – что до сих пор на яхте всегда капитанствовала только она, княгиня Сардони.

– Перед вами, княгиня, всего лишь необученный юнга, – незамедлительно признал её старшинство первый диверсант рейха.

Всё, что здесь происходило в течение этих двух суток, казалось теперь Отто страницами некоей новой жизни, совершенно не похожей на ту, которую он прожил в продолжение всей уходящей в небытие войны.

– Так вот, от вас, юнга, пока что требуется только одно: уцелеть, – снисходительно признала его статус княгиня.– Вы ещё понадобитесь нам для нескольких деликатных послевоенных операций.

– Вот именно: деликатных, – язвительно улыбнулся обер-диверсант рейха, понимая, что речь пойдет о поисках сокровищ Роммеля.

– Но об этом мы поговорим после отражения атаки местных коммунистов.

Однако атака не состоялась. В тот раз – не состоялась. Партизаны действительно появились рядом с виллой, провели две перестрелки с патрулями защитников виллы, которые обошлись без жертв, и отошли в горы. Скорцени понимал, что это была всего лишь своеобразная разведка местности, численности гарнизона, расстановки постов. Было ясно, что партизаны вернутся и все же попытаются взять виллу штурмом, но никто не мог сказать, когда это произойдет.

– Жаль, что завтра мне придется возвращаться на аэродром, а оттуда в Берлин, – молвил он княгине, готовя её к прощанию. – Я обращусь к итальянским властям с просьбой перебросить сюда для борьбы с партизанами хоть какое-то подразделение.

– Теперь мы будем иметь представление о том, как выстраивать оборону «Орнезии», если вблизи вновь появятся крупные силы гарибальдийцев, – признательно молвила княгиня, стараясь не показывать своей грусти.

13

Не успели на окраине села прозвучать выстрелы лжерасстрела, как группа из тридцати гладиаторов и егерей под командованием самого Курбатова уже ушла в рейд. Вел ее шестнадцатилетний сын хозяина пристанища полковника, который с детства пастушил в этих краях и знал каждую скалу, каждую тропку. Это действительно был марш-бросок с полной выкладкой, в котором солдаты, что называется, выложились. Зато не прошло и получаса, как они уже знакомились с местностью, устанавливали пулеметы на заросших кустарником вершинах и, зарываясь в каменную осыпь, маскировались кто как может.